Книга Легиона

Игру в цветные шары он не только не возобновлял, но даже не помнил о ней. Защитные реакции сознания просто вытравили этот круг воспоминаний из его памяти. Только ночами изредка его преследовали медленно плывущие в пространстве цветные шары и виделись диковинно одетые люди, говорящие гортанными голосами, — тогда он просыпался в страхе и боялся снова засыпать в темноте.

Без всяких усилий перебираясь из класса в класс в смутном ожидании впереди чего-то интересного и важного, он поступил на биологический факультет Университета и, поскольку иных оценок, кроме пятерок, давно уже не имел, попал на престижную специализацию — генетику. Но, в отличие от своих товарищей по привилегированной группе, больших восторгов по этому поводу не испытывал: он не чувствовал в себе никакого особого призвания ни к науке вообще, ни к биологии и генетике в частности. В своих действиях он руководствовался почти неосознанными стремлениями и неясной надеждой, что именно биология поможет ему вспомнить нечто очень важное, давно забытое, но по праву ему принадлежащее. Несмотря на его скрытность, это было заметно со стороны, и ему иногда в шутку говорили, будто он похож на ищейку, потерявшую след.

Только на втором курсе, значительно позже, чем у других, с ним произошли — при всем желании первой любовью это назвать было бы невозможно — первые половые контакты. Приобщение к этой, столь значимой для большинства людей сфере жизни не стало для него радостным потрясением, и в дальнейшем он уделял этому предмету куда меньше внимания, чем учебному процессу. На эмоциональном уровне он даже одобрил свою пониженную сексуальность, ибо повышенная, как он мог наблюдать на многих примерах, служила постоянным источником хлопот и неприятностей, не говоря уже о том, что отвлекала от научных занятий. Тогда он и не подозревал, какой досадный сюрприз в этой области ждет его впереди.

Все началось, когда он, уже будучи аспирантом, защитил диссертацию на втором году обучения, и началось с банальнейшей мелочи семейных отношений: неожиданно объявился его отец, которого он раньше ни разу не видел. Насколько он знал, у того были какие-то скверные разборки с матерью, вникать в каковые он не имел ни малейшего желания. Как бы там ни было, его папаша, в прошлом технократ, а ныне — преуспевающий промышленник, прослышав, что его сын приобрел репутацию восходящей звезды академического мира, решил наладить с ним отношения. Щедро финансируя как личную жизнь, так и научные программы сына, он требовал взамен одного: чтобы молодой ученый изредка появлялся вместе с ним на банкетах, приемах и вообще перед телекамерами. И однажды он попросил сына о пустяковой услуге: немного поднатаскать по математике и биологии тринадцатилетнюю дочь от своего последнего брака. По его словам, девчонка была не дура, но училась из рук вон плохо, и никакие репетиторы ей не помогали. Теперь же он надеялся, авторитет и престиж свежеобретенного гениального брата произведут на нее впечатление.

Ее имя — Лариса — отец находил неаристократичным, слишком уж простоватым, и звал дочь Лолитой, имея в виду Лолиту Торрес, хотя по циничной иронии судьбы ей в прообразы годилась совсем другая Лолита. Когда она в первый раз появилась на пороге жилья Легиона, он был потрясен: перед ним стояла форменная сексбомба. И самое неприятное: он почувствовал к ней неодолимое влечение. Его личный миф о пониженной собственной сексуальности мгновенно рассеялся. В дни занятий с момента, когда раздавался звонок в дверь и до того, как она, уходя, скрывалась за створками лифта, его пенис пребывал непрерывно в состоянии эрекции, что явно не укрывалось от ее уже наметанного взгляда, в котором, к сожалению, ни одобрения, ни любопытства, ни даже простого сочувствия он не замечал. А когда он пытался невзначай потрогать ее или прижаться к ней, она небрежно и досадливо уклонялась либо деловито, как неодушевленный предмет, перекладывала его руки в сторону от себя. Ее равнодушие, вопреки доводам разума, только разжигало его страсть и придавало ей маниакальный характер.