Книга - лучший подарок (СИ)

  ― Так ведь он, Лобков, где-то здесь, в Москве живёт. Как тебя арестовали, приезжали какие-то "специалисты" из руководства НКВД, отмечали его, Лобкова, рвение в деле борьбы с врагами. А в октябре, незадолго до начала финской, его вызвали на стажировку в особый отдел. С тех пор, стал он среди своих "врагов" искать. Отличился на этом деле не раз, ребята рассказывали. Его в частях, как чёрта боялись. Знали, если что не по-нему - сразу во вредители запишет, и поди докажи, что ты не верблюд. По законам военного времени... Поднялся, гад, хорошо. И после войны устроился неплохо - скользкий, как угорь. Теперь большая шишка в министерстве госбезопасности. Чуть ли не генерал.

  Иван Сергеевич ничего не сказал в ответ на услышанное, и тепло распрощался с бывшим подчинённым. Он старался забыть всё, что было связано с Лобковым, и жить дальше. Однако, давняя обида, нет-нет, да колола его холодным жалом. Исподволь он собирал все упоминания о недруге, что попадались в газетах и не только. Спустя годы он знал, где живёт, и на какой машине ездит Лобков. Один раз Иван Сергеевич даже сам увидел, как роскошная чёрная "Волга" остановилась у подъезда огромного дома сталинской постройки, и высадила важного пассажира. В этом грузном человеке преклонных лет сложно было узнать того самого лейтенанта-пограничника. Но, Иван Сергеевич узнал. Вспомнил, и сразу же попытался забыть - не очень хотелось ворошить старое, махать после драки кулаками. Теперь-то что это может изменить?

  Но сейчас, неожиданно для себя, Иван Сергеевич всё же решил показаться Лобкову. Прийти, чтобы сказать всё, что он о нём думает, чтобы и на смертном одре тот помнил каждое слово, пропитанное застарелой обидой и презрением. Он шёл, и нёс в руках старую книгу. А по пути размышлял, вспоминал необычный рассказ средневекового писателя, и собственный опыт "знакомства" с неведомым существом. Кто, или что они? Редкий вид животных, невероятным образом похожих на людей, или посланники других миров, иных цивилизаций? Если верно последнее, то нет ничего удивительного в том, что другие цивилизации не спешат установить с нами контакт.

  Многие теперешние газеты трубят о возможном посещении Земли инопланетными существами в прошлом или будущем, но готовы ли мы должным образом встретить их? В средние века необычного посланца сажали в клетку и подвешивали за ногу. В первой половине века двадцатого ещё одного представителя чуждого народа просто пытали и, в конце-концов, пристрелили. А сейчас, случись такое, будет ли всё иначе? Вряд ли. Уж без глубоких медицинских исследований, с использованием хирургических инструментов, наверняка, не обойдётся.

  Погружённый в раздумья, Иван Сергеевич не заметил, как оказался у подъезда, в котором обитал его недруг. Аккуратный, интеллигентого вида старик с книжкой в руках, не вызвал у консьержа ни малейшего подозрения. Лифт неспешно поднял пассажира на пятый этаж, и вот она - украшенная тяжёлой резьбой, высокая дверь. Иван Сергеевич неуверенно нажал кнопку звонка, опасаясь, что дверь откроет кто-либо из родственников Лобкова. "Что я им скажу?" ― соображал непрошенный визитёр. Дверь медленно отворилась. Сам! В светлом проёме в облаке табачного дыма показался толстый старик, с широкой малиновой лысиной и густыми бровями.

  ― Вам кого?

  ― Вас, Захар Валентинович. Тебя, тебя, Лобков. Ну? Не узнал? Тридцать девятый год. Застава, ― Иван Сергеевич смотрел в упор на недовольное лицо хозяина, и улучил момент, когда его брови изумлённо поползли на морщинистый лоб. Узнал, определённо вспомнил.

  ― Не может быть. Как же тебя... Сейчас, сейчас, подожди... А, точно - Грибов Иван. Кажется, Сергеевич.

  ― Точно, он самый. Кстати, я всё знаю.

  ― Да, брось, Сергеич. Время было такое - непростое. Сам должен понимать...

  ― Ничего я не должен. Разве что... вот подарок тебе вручить. Книга - это ведь лучший подарок, слышал, наверное? А в этой книжке есть одна любопытная история, которая, уверен, тебе очень понравится. Я тебе уголок странички в нужном месте загнул, ― Иван Сергеевич протянул книгу Лобкову. Тот принял её с осторожностью, будто ему протягивали раскалённый металлический брус. Но самообладания он не терял, как и много лет назад.

  ― Странный ты, Сергеич. Зашёл бы, посидели, повспоминали былое. Ну, и это, ― Лобков красноречиво щёлкнул себя пальцем по горлу.

  ― Нет, Лобков. Вспомнишь ты всё и без моей помощи. А пить я не стану.

  Лобков нахмурился:

  ― А что так? Врачи не велят, или брезгуешь?

  ― А сам-то как думаешь? ― Иван Сергеевич развернулся, и решив не ждать лифта, стал осторожно спускаться по стёртым бетонным ступеням. Перед тем, как хлопнула, закрываясь, дверь, в спину Ивану Сергеевичу ударил сиплый, истеричный возглас:

  ― Всё-равно - невиновных у нас не сажали, и не расстреливали. И пошёл ты к чёрту, малохольный!