Книга магии

– Во всех местах, названных в честь дьявола. В тысяче тысяч мест и нигде больше. Его швыряет по этим местам снова и снова, во все времена, по всему миру.

Дьявол покачал головой.

– Не в мире, золотко. Только в Соединенных Штатах. Ты что, не знаешь? За пределы США мне ходу нет.

Перлин онемела от удивления. У нее отвисла челюсть.

– Как это?

Дьявол пожал плечами.

– Не спрашивай. По какой‐то неведомой причине вы последняя нация на земле, которая боится сатаны.

– Но… – возразила Перлин. – Но как?

Дьявол махнул рукой.

– Золотко, правила устанавливаю не я, запомни. Вот почему я ушел из рая. Но что касается твоего друга Пекера Вудсмана, зачем мне его отпускать?

– Это несправедливо. Он такой красивый, умный, добрый. С его могуществом, с тем, чему он у вас научился, он мог бы принести столько пользы миру.

Она продолжила в том же духе, не без удовольствия наблюдая, как растет смущение ее визави, как на щеках дьявола проступает злой румянец.

– Так знаете ли, он и на Старом кривом пути уже сделал немало добра. Ну как же! В «Логове дьявола», на поле Геттисберга он утешает раненых, помогает им, приносит воду. У «Чаши дьявола» в Орегоне он черпает напитки для всех жаждущих словно из бездонной бочки. Понятия не имею, чего он туда добавляет, но враги, рассорившиеся на долгие десятки лет, обнимаются, мирятся и хвастают друг перед другом фотографиями внучат. В «Суде дьявола» в Северной Каролине он выносит помилование за помилованием, прощает каждого грешника штата, обвиняемых и судебных исполнителей и судей, даже некоторых адвокатов, давая им возможность покончить с прошлым и начать новую жизнь.

От ярости физиономия дьявола сравнялась цветом с лиловым небом, он сгорбился, как сурок, и так впился зубами в подлокотник кресла-качалки, что щепки полетели. Глаза его бешено вращались, как огромные бильярдные шары в лузах.

– То есть Пити Уитстроу делает абсолютно все, что в его силах, и лет через сто ваше имя станет символом доброты и милосердия по всему свету. Подумайте только, насколько больше он мог бы принести пользы, если бы…

– Молчать! – зарычал дьявол, и от его голоса треснули столбы на крыльце, грязь во дворе содрогнувшись, улеглась, образовав весьма неприличный узор и в «терраплане» зашипел радиатор. Сквозь гудение выходящего пара и испуганный лай послышался голос:

– Так вот что он задумал… Да я его выпотрошу!

Он шагнул к входной двери, подтягивая штаны, и заорал сквозь занавеску:

– Эй! Крысы конторские! Ноги в руки – и бегом!

Вскоре на крыльцо, спотыкаясь, высыпало с десяток офисных работников, все как один в серых костюмах, кой-кому тесных, а кому-то и великоватых. Подхалимы разных рас, белой, черной, желтой, угодливо съежились перед дьяволом, в волнении заламывая руки. И хотя они только что не целовали хозяина в задницу, Перлин не сомневалась, что при малейшем намеке они бы не преминули приложиться. Дьявол повернулся к Перлин и показал рукой на разношерстную толпу.

– Нынче в моде исключительно мультикультурность, теперь у меня представители всех рас, – дьявол развел руками. – А раньше служили только белые, но надо идти в ногу со временем.

Он выплюнул табачную жвачку на ботинок ближестоящего работника.

– Кроме того, приятно ощущать себя на острие прогресса. Эй вы, подпевалы и подхалимы, недоделки и жертвы целевых опросов, быстро оседлайте мне пару лучших коней!

Ждать пришлось две с половиной минуты. Дьявол бранился и топал ногами, собака вертелась волчком, гоняясь за собственным облезлым хвостом, и сипло брехала, а Перлин наблюдала за стариком, затаив дыхание. Дьявол до сих пор не утратил доверчивости и не обманул ожиданий Пити. Наконец прислуга вывела пару великолепных гнедых жеребцов, которые ржали и становились на дыбы, потряхивая золотистыми гривами и раздувая ноздри. Добрая половина работников неуклюже бросилась подсаживать дьявола, и он, извиваясь и визжа, как поросенок, оседлал жеребца покрупнее. Перлин признала, что в седле старик держался уверенно.

– Этого коня я назвал Святится-имя-Твое, он отзывается на Итит. Твоего же зовут Придет-царствие-Твое, или просто Царь.

– Моего? – переспросила Перлин.

Но помощники уже спешили усадить ее в седло, с чем сложностей не возникло.

– Я дал им клички, конечно, – обернувшись, сообщил дьявол, – в первую очередь в честь того, кто мне их подарил.

– В честь кого? – не поняла Перлин.

– Того самого. Это был единственный раз, когда Он мне что‐то подарил, кроме неприятностей. Да я бы и этого не дождался, если б не подкараулил Его двадцать четвертого декабря и не заорал: «Гони рождественский подарок!» Его еще можно застать врасплох. Но со мной такой номер не пройдет!

Усевшись поудобнее, Перлин погладила Царя и прошептала ему на ухо:

– Спокойно, здоровяк.

Конь дружески заржал. По крайней мере, не разговаривает, обрадовалась она.

– Перлин Санди, вы – мой отряд. Сейчас мы с вами проедем к тому лицемеру, порочащему худое имя, никаким боком мне вовсе не родственнику, сукину сыну Пити Уитстроу, и вы оба поймете, что раз место на карте носит имя дьявола, ей-богу, таковым оно и останется! Но-о-о!