Книга магов (антология)

— Эх! И да, и нет. Внешне все на месте, но когда неизвестно, кто хуже — свои или чужие, о какой нормальной защите может идти речь? Солдат забивают насмерть за малейшую провинность, взамен их вербовщики уводят почти всю молодежь. — Норкрион хлопнул Гихора по плечу. — Вот таких, как он… Только патрули кормятся нормально. Но туда отбирают особых. Людоедов, получающих наслаждение от кровавой работы.

— Так было. Так будет. — К равнодушию тона Линго примешивалась скука.

Поручение и впрямь казалось ему банальным до тоски.

По сути.

Заложникам не дано право выбирать. Но — обидно умереть вот так.

— Природа человека — единственное, что нельзя изменить чудом…

— Да он просто струсил! — вдруг сорвалась с места девушка. — Он… Он ищет отговорки!

— Тише, Тейчан! Простите ее, пожалуйста…

— Нельзя изменить чудом, но человек при желании может сделать это с собой сам, — словно не слыша ее, продолжил фразу Линго. — А от своего долга я отказаться не могу. Я и есть — долг. Если я откажусь от поручения, меня ждет нечто худшее, чем смерть, — НЕСУЩЕСТВОВАНИЕ. Я просто хочу убедиться в том, правильно ли вы ставите вопрос.

— Вы что, думаете, что наше решение было опрометчивым? — надулся Тапранон.

Девушка отошла к окну. Плечи ее неспокойно вздымались. Она не отстранилась в тень, тень словно сама скрыла ее, позволяя привести чувства в порядок. Ночь — уже третья, проведенная Линго за пределами Храма, — синеватым отсветом гасила вспыхнувший на щеках Тейчан румянец возмущения.

Разговор явно был не последним.

— У нее есть свои причины злиться, — заметил Рианальт.

— И потому я хочу быть уверен, что именно смерть Правителя является единственным выходом. Что она и является целью, а не средством достижения чего-то другого. Без этого сложно установить, каким должен быть Дар. Смерть того человека, как таковая, — или нормальная жизнь вашей общины.

— Без первого второе немыслимо — мы просчитали все варианты…

— …Тейчан осталась одинокой, и…

— …Убить одного человека проще, чем устроить большой переворот, на последнее для жертвоприношения может не хватить нас всех, как нам не сделать этого без магии…

— …Да эта сволочь другого не заслуживает!

Почему-то Линго казалось, что они говорят все сразу, и каждый — о своем. В его восприятии голоса всех собравшихся и мрачное молчание девушки сливались в единый комок. Даже не клубок — они были похожи на рваные нитки. И выделялись слова о Тейчан, выпадали из него, но даже за ними сквозило то, что придавало ниткам-чувствам-мыслям общий цвет, — ненависть.

За ярким пятном легко теряется богатство прочих полутонов.

— Десять заповедей возникли еще во времена Первой цивилизации. — Линго продолжал говорить, хотя сильно подозревал, что сейчас его просто не услышат. — Все нарушающее их только усугубляет общую тьму. Переставляя зло с места на место, мы не можем превратить его в добро.

— Даже если цель убийства — спасти другие жизни?! Много жизней?

Рианальт услышал. Кажется. Неизвестно насколько. Но что это давало сейчас?

— У Мироздания есть цели более высокие, чем цели человека. Мы призваны выполнять поручения людей и в первую очередь по мере сил стараемся достичь именно их. Сохранять равновесие — мало, надо стремиться его упрочить. Но это дано живущим — не нам. Поняв свое настоящее желание, вы могли бы этому помочь.

Почему-то Линго показалось, что он ведет этот спор уже не в первый раз. Может, когда-то давно кто-то в точности так же пытался убеждать его самого? Вспомнить бы — удалось ли это или новые взгляды возникли позже, в Храме…

— Мы знаем, чего хотим, Заложник! — обращение Норкриона (подчеркнуто не по временному имени) прозвучало не просто жестко — жестоко.

— Согласен. Я должен был высказаться проще, — покорно склонил голову Линго. — Тем, что живущие люди обычно именуют своими целями, убеждениями и идеями, можно оправдать вообще все, потому оправдания и недействительны перед высшими силами. Намерения и пути изменчивы, истинная цель — одна. Потому и желания, противоречащие Заповедям, требуют гораздо большей платы…

— Вы говорите о Широком Круге? — почти перебил его осененный страшной догадкой Норкрион.

Линго кивнул, и в наступившей тишине стало слышно треск фитиля свечи.

Одно дело знать теоретически, что Заложник может потребовать у всех обратившихся в Храм разделить его жертву. Другое — услышать приговор от него самого. Слишком редко Широкий Круг объявляли на практике.

Громко звякнуло что-то наверху. Еще громче лязгнуло самодельное ожерелье Тейчан — молодая женщина с отвращением сдернула украшение и ожесточенно швырнула его, не глядя, в угол, словно в нем таилось проклятие, и она развернулась лицом ко всем остальным.

— Широкий Круг… — глухим эхом повторил Тапранон.

Перед его глазами почему-то возник валяющийся на дне лодки мизинец.

— Широкий Круг, — словно прощупывая языком страшные слова, шевельнул губами Норкрион. — …Такова цена?

— При этом поручении — да, — подтвердил Линго.