Книга мертвых-2. Некрологи

уверен, что приедет. Однако милиционерами и операми в штатском контролируются все подходы. А подъехать к монастырю нельзя. Теперь мы уже и сами видим и милицию, и их автомобили, перегораживающие въезд в поперечные Ленинскому проспекту улицы, ведущие к Донскому монастырю. Высаживаемся на мокрый тротуар на виду милиции, и Стае - водитель - отъезжает от греха подальше. Идем, мои три охранника взяли меня в движущееся кольцо. Вот, они уже увидели, что идет Лимонов, «опер» нервно вцепляется в рацию, передает, что Враг государства прибыл. Во все время следования опера неотрывно следят за нами.

Хотя идем на разрешенное мероприятие - похороны писателя, - чувствую давление. Взглядов милиционеров, оперов, ближних и дальних. Михаил говорит, что наши люди в монастыре не выходят на связь. Высказывает предположение, что парней «повязали», так впоследствии и оказалось. Собор приближается к нам, он все больше. Дождь прекратился. Вместе с нами к собору направляются люди, но их удивительно немного. Масштаб личности умершего должен был бы иметь результатом поток людей.

Я решаю идти прямо внутрь монастыря. У ворот - толпа журналистов, фото и телеоператоров всего мира. Так как они ждут действия со стороны монастыря, то все объективы и взоры направлены туда. Лишь в последний момент они обнаруживают меня, вышедшего из-за их спин, и бросаются ко мне. Но поздно, я прохожу, не реагируя на просьбы об интервью. Не место, не время. Неэтично стать

и разглагольствовать в сотне метров от умершего. Здесь же отпевание и похороны. Неуместно.

Под аркой установлены рамки нескольких металлоискателей. Вынимаю мобильный телефон и ключи, прохожу. Забираю ключи и мобильный. Сталкиваюсь грудью с подполковником милиции. Рядом с ним полковник. А за ними с отсутствующими взорами офицеры ФСО, разумеется, в гражданских костюмах.

-  Подождите! - Подполковник сам лично берет из рук нижнего чина утюжок ручного металлоискателя и оглаживает меня им. Звук! Показываю пряжку ремня. - Подымите руки, пожалуйста! - Я подымаю. Подполковник ощупывает меня. Задерживает руку на левом внутреннем кармане. - Что там у вас?

-  Паспорт и членский билет Союза писателей.

-  Покажите! Достаю.

-  Разверните!

Тут мое терпение лопается. Сую ему в руку билет.

-  Вам надо, сами и разворачивайте.

Он разворачивает. Смотрит. Явно тянет время. Нормальные граждане, те, кто не Лимонов, проходят себе и топают по дорожке к собору, удивленно оглядываясь на меня. Рядом со мной отсекли мою охрану и ощупывают их.

-  Подымите штанину!

-  Чего?

-  Подымите, пожалуйста, штанину!

Я подымаю. Это он хочет убедиться, что у меня в носках не спрятан нож или пистолет. Не примотан ли к щиколотке.

-  Последний раз меня так осматривали в тюрьме, - говорю я. - Все? Я могу идти?

-  Подождите...

-  Чего ждать? Я пошел!

Они не руками меня останавливают. Но милицейской грудью. Несколькими.

-  Подождите. Сейчас решим вопрос.

-  Какой вопрос? Я пришел на похороны великого писателя. Либо задерживайте и оформляйте протокол.

Он почти шепчет, бедный подполковник:

-  Ожидается приезд Президента. Подождите!

-  Ах так, - говорю я. - Я иду к прессе!

Оставив в его руках мои паспорт и членский билет Союза писателей, поворачиваюсь, выхожу через рамку металлоискателя, выхожу из ворот. Сломя голову ко мне мчатся телеоператоры и фотографы всего мира.

-  Меня не пускают проститься с писателем Александром Солженицыным. У меня забрали паспорт и билет Союза писателей. Мне говорят, что здесь присутствует Президент Медведев. Я пришел не на бенефис Президента Медведева, но на похороны писателя Александра Солженицына. Меня обыскали, заставили даже подвернуть штанины...

Меня осторожно касаются сзади за плечо. Два полковника. Оба тяжело дышат.

-  Эдуард Вениаминович, идите, все нормально. -Нормально не все, так как они не пропускают моих охранников. - Без охраны, пожалуйста.

-  А почему им нельзя проститься с великим писателем?

-  Ну невозможно это. - Большой полковник даже потеет от натуги. - Здесь же Президент.

-  Оставайтесь, парни, Президент вас боится! -Я прохожу через металлоискатель. И иду к собору. Там уже очередь. Мной тотчас занимается большой сердобольный мужик. Он все видел, он дает мне свечку, и мы тихо подвигаемся с очередью, перетаптываясь. За мной все наблюдают. Появляется какой-то попик.

-  Вы что же со всеми стоите?! Там есть боковой вход. Для VIP.

-  Я со всеми, - говорю я. Мой принцип. Я как все. И стою. Жду. Группы оперов по обе стороны от ступеней в храм стоят, перешептываются и переглядываются. Лица озабоченные. Сам президент ведь пожаловал. Обычно они выглядят бесцеремонно и нагло.