Книга мёртвых

А мсье Руссель был-таки из высшей буржуазии. Семейное предприятие: фирма, производящая инструменты, существовала с 1818 года и началась где-то в Швейцарии. Фотографии предков семьи в белых халатах, в очках и с моноклями мадам Руссель мне продемонстрировала. Директора клиник, военные врачи… У семьи были также предки оружейники. Руссели находились в родстве с владельцами известных оружейных заводов «Викерс» (тех, что «Викерс-Армстронг») и каким-то боком через них родственны английским королям.

Постепенно обозначились следующие параметры семьи. Мсье Руссель, краснолиций, нос картошкой, сильный, волевой, ежедневно спускался на второй этаж здания в офис и оттуда повелевал производством и торговлей медицинскими инструментами. Его зычный голос и личная энергия заставляли крутиться колёса бизнеса. Он и мадам Руссель родили четверых детей: Франсин была младшая. Ещё одна дочь Женевьев, агент по устройству выставок, конференций, старая дева, жила в одиночестве. Двое сыновей: Жак, толстый человек тогдашнего моего возраста, т. е. около 40 лет, женатый на скандальной женщине, отец двух детей. Плюс старший сын Жан (вот тут я не уверен, что его звали Жан), он работал вместе с отцом в семейном бизнесе, но, судя по оценкам матери, особой энергичностью не отличался.

Папа Руссель боялся умереть и потому превентивно потреблял непропорционально огромное количество лекарств, был мнителен и раздражителен. В тот день, когда я впервые явился к ним, он таки собирался уезжать в их дом в порту Росткоф в Бретани. В поездки мсье Руссель брал чемодан лекарств. В тот день мадам Руссель не могла найти ему нужную коробку, и краснолицый тиран так наорал на неё в присутствии горничной и детей Жака, что довёл её до слез. Потому она и задержалась в глубине квартиры, в своей комнате, пудрилась. Позднее, постепенно, беседа за беседой – после передачи денег мы сидели порою по два, по три и более часов, – выяснилось, что мадам Руссель пришлось несладко. Жизнь её в семье многие годы была испорчена свекровью – мамочкой мсье Русселя. Ранее семье принадлежали ещё несколько квартир в доме 104 на бульваре Сен-Жермен. Свекровь обитала в одной из них, ниже этажом. Судя по воспоминаниям, она была железная старуха, и мадам Руссель должна была минута в минуту спускаться к завтракам, обедам и ужинам. Несколько раз её оставляли голодной за опоздание, уже когда она была матерью четверых детей. Бывали случаи, когда свекрови не нравилось платье мадам Руссель. Свекровь во главе стола изрекала: «Вы выглядите чудовищно! Пойдите переоденьтесь, Жюльетт!» И мадам Руссель, безмолвно глотая слезы, удалялась. Муж был противоестественным образом привязан к матери и ни разу не вступился за жену. Я думаю, она не преувеличивала ничуть. Когда она мне это рассказывала, настоящая боль была в её глазах.

– Вы знаете, когда моя свекровь умерла, я почувствовала облегчение, я радовалась… Это плохо, да, скажите мне?

Я сказал, что нет, желать смерти мучителю своему нормально.

– Но почему вы терпели эту казарму?

– А куда я могла уйти с детьми? – сказала она. – Да и его я любила и люблю, хотя он невыносимый деспот. Вы знаете, он был очень храбрый. Он женился на мне, когда ещё был курсантом в военном училище в Сомюр. Вы слышали когда-нибудь о сомюрских курсантах? Ах да, я забыла, что вы русский. Сомюрские кадеты были единственным подразделением французской армии, которое оказало немцам серьёзное сопротивление в 1940 году. Да, как это ни горько, наша великая культурная нация была подавлена и перепугана потерями в Первой мировой и во Вторую мировую драться не захотела. Только мой муж и его товарищи стали на пути вторжения бошей. Большая часть сомюрских кадетов погибла.

Я рассказал ей про своего дядю Юру, на которого, говорят, я похож. И про то, как он погиб и не нашли его кусков, так как всё снарядами было перемолото, как мясорубкой. И что мы, русские, потеряли 25 миллионов убитыми!

– Так много! – ужаснулась она.

Детей своих она тихо презирала и относилась к ним снисходительно.

– Жак слишком толст, – говорила она печально, – никакие диеты не помогают, он выглядит как тюфяк. Почему? Вот вы с ним одного возраста, но вы выглядите лет на двадцать пять, у вас вон мышцы какие, – она как-то даже опасливо поглядела на мои обнажённые по-летнему бицепсы.

– Посоветуйте ему заняться железом, я, поскольку профессия писателя сидячая, ежедневно после работы делаю упражнения с гантелями.

– Да он не будет, – она покачала головой. – Жена заставила его ходить в клуб, она – современная, играет в теннис. Он сходил несколько раз и бросил. Сослался на занятость. Он и правда много работает.

С женой Жака у мадам Руссель бывали столкновения. В конце концов дошло до того, что они стали пользоваться летним домом в Росткоф в разные смены, чтобы не встречаться друг с другом. Изучив мадам Руссель за девять лет, я не могу увидеть её с агрессивной стороны.

– Представляете, она хочет модернизировать наш дом, разделить две большие комнаты наверху стенами, чтобы было четыре. Правда, пока муж жив, он ей этого не позволит.