Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей

То, что внутри великолепного дворца работы Жилярди-сына, теперь невнятно называется Академией последипломного образования врачей. В советские времена было то же самое, но понятней: Институт усовершенствования тех же докторов. Интересно, что по ведомству медицины здание начало служить задолго до большевиков – еще с начала XIX века. Тогда дом (совсем еще не нынешний, а только часть его правого крыла) работы Жилярди-отца отобрали у проворовавшегося генерал-прокурора Глебова и устроили в нем приют для вдов и сирот военных и чиновников, прослуживших царю и отечеству больше десяти лет. По другим источникам, Инвалидный дом на этом месте стоял еще в середине XVIII века. Как бы то ни было, в здании поселились бедные (не только потому, что потеряли мужей, но и оттого, что не имели средств к существованию) вдовы. Отношение к медицине у вдов было самое прямое: крышу над головой и кусок хлеба они честно отрабатывали – бесплатно ухаживали за больными на дому. Таким образом, обитательниц дома вполне можно назвать первыми русскими сестрами милосердия.

В 1812 году во Вдовьем доме устроили госпиталь для раненых русских солдат, но его вместе с домом уничтожил пожар. Жилярди-младший не ограничился восстановлением отцовской постройки, а воздвиг великолепный дворец в стиле ампир с классическим портиком. Роскошное здание у вдов, однако, не отобрали, и они продолжали там жить вплоть до революции. Этому есть и литературные свидетельства: жизнь дома описал, например, тамошний обитатель Саша Куприн. После революции дом по какой-то циничной логике швондеров, пришедших к власти, передали Наркомздраву – для разных медицинских надобностей. А вдов и сирот отправили строить светлое будущее собственными руками.

Высоцкий Два города

Знатоки творчества Владимира Высоцкого – хоть ночью разбуди – наизусть отчеканят известные по песням московские адреса поэта-актера. Вот, пожалуйста: «…родился, и жил я, и выжил, – дом на Первой Мещанской – в конце», «Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном». Тут все точно: место рождения – дом на бывшей 1-й Мещанской, 126, он не сохранился, там теперь стоит дом 76 по проспекту Мира, в котором жила мать Высоцкого после сноса старого дома. Семнадцать лет – опять все правильно – на Большом Каретном, там была квартира, где Высоцкий жил с отцом, там находилась школа № 186, которую он закончил (это уж потом, в 1956 году, переулок станет улицей Ермоловой, а теперь он опять Большой Каретный). Все поклонники помнят ответ Владимира Семеныча на вопрос анкеты про любимое место в любимом городе: Самотека, Москва. Фанаты, наизусть знающие биографию кумира, расскажут вам про Спартаковскую, дом 2, где в бывшем доме графа А.И. Мусина-Пушкина помещался Инженерно-строительный институт, на первый курс которого Высоцкий поступил в 1955 году. В Камергерском, 3а (тогда проезд Художественного театра) вам покажут Школу-студию МХАТ, которую он закончил. Потом ходил на работу на Тверской, 23 в театр имени Пушкина, а с 1964 года и до последних дней жизни – в театр на Таганке, на Верхнюю Радищевскую – угол Земляного Вала (будь неладны эти советские переименования, но в годы, когда здесь служил Высоцкий, Земляной Вал назывался улицей Чкалова). Последние годы Высоцкий прожил в квартире на Малой Грузинской.

Но есть и другая Москва Высоцкого – та, которую густо населяют герои его стихов и песен. Смотрите: с матерью и батей жил на Арбате солдатик, который лежит весь в бинтах в медсанбате, Мишка Шифман, который башковит и у него предвидение, тот в Мневниках, Канатчикову дачу (психбольницу в прошлом имени Кащенко, теперь имени Н.А. Алексеева на Загородном шоссе) оккупировали жертвы телевидения, «к Склифосовскому» попал незадачливый муж гулящей жены, к трем вокзалам за коньяком готов поехать черт, который привиделся запившему от одиночества, в Химки и в Медведково не смогли разъехаться по пьянке и позднему времени персонажи песни «Милицейский протокол». Шпион Джон Ланкастер Пек – тот вообще облазил всю столицу: жил в гостинице «Советской», это на Ленинградском проспекте, а нехорошие свои дела творил и в ГУМе, и во МХАТе, и в Манеже. А уж Петровка, 38 – просто дом родной для героев ранних, «блатных» песен Высоцкого. Может, потому и написал он от имени такого вот персонажа с сорока фамилиями и семью паспортами:

И хотя во все светлое верил –
Например, в наш советский народ, –
Не поставят мне памятник в сквере
Где-нибудь у Петровских Ворот.

Карманному вору – нет, не поставили. И самому поэту Владимиру Семеновичу Высоцкому советский народ не поставил, хоть может и хотел – да кто б народ послушал? А «дорогие россияне» Высоцкого увековечили, и как раз там, где мечталось его герою. О художественных достоинствах творения скульптора Г. Распопова, что установлено в 1995 году на Страстном бульваре у Петровских Ворот, мы говорить не будем. Об этом лучше всего сказал сам Высоцкий в рефрене «Песни-сказки о нечисти».