Книга начал

В задней части магазина виднеется какое-то светло-оранжевое свечение, и Джо вспоминает, что Кендрик поставил там ей штепсельную розетку с таймером и лампу. Женщина идет к лампе, по пути включает чайник. Молока для чая у нее нет, но можно сварить кофе. До сознания внезапно доходит, как мало вещей она захватила с собой – даже мобильник оставила, – но потом напоминает себе: это же Лондон, тут полно магазинов, которые работают допоздна. Острое ощущение собственного одиночества отбивает всякое желание чего-нибудь перекусить; Джо убирает с дороги сумки, идет за прилавок и усаживается на свой привычный табурет. Наклоняется, втыкает вилку лампы в розетку, одновременно включает обогреватель, ногой разворачивает его так, чтобы тепло шло в ее сторону. Замечает под прилавком какой-то предмет. Это листок бумаги. Она поднимает, стряхивает с него пыль. Это рисунок викинга. Глядя на него, Джо ощущает себя одинокой дурочкой.

Сидя в скудно освещенном полумраке, Джо смотрит на прикрытые белой бумагой окна. Что же теперь делать?

И вдруг на этот вопрос ей приходит в голову очевидный ответ, настолько ясный, что даже не верится, что он не пришел к ней раньше. Интересно, всегда ли она подсознательно догадывалась (возможно, и боги тоже об этом знали), куда, собственно, направляется? Даже когда сидела в пабе, всячески оттягивая время? А время-то у нее еще есть. Еще только девять часов вечера. До десяти призраки не появятся.

В конце концов, таковы правила.

Глава 49 Ночь перед Рождеством на Хайгейтском кладбище

В поисках теплой одежды Джо обыскивает все шкафы и комоды дяди Уилбура. Натягивает на ноги по нескольку носков, чтобы его тяжелые ботинки – кажется, армейского образца – пришлись ей как раз впору. Потом надевает свитеры, заматывается платками, натягивает перчатки и, наконец, длинное зимнее пальто и серую шерстяную шапочку. Теперь ей кажется, что в этой одежде она стала ближе к своему любимому дяде. Джо шлет ему свою сердечную благодарность за все – и не только за данный момент, когда она с головы до ног закутана в принадлежавшие ему вещи, но и за все, что дали ей эти последние месяцы пребывания здесь, у него в магазине, включая воспоминания о счастливом детстве.

В глубине шкафа Джо обнаруживает крепкую трость, и вдруг в голове всплывают связанные с ней картины. Она видит своего дедушку, отца своей матери и дяди Уилбура, обеими руками опирающегося на эту трость; из-под полуприкрытых век он сейчас созерцает горные склоны, спускающиеся к озеру Алсуотер. Карл Маркс в нагрудном кармане хранил портрет своего отца, а дядя Уилбур, выходит, хранил трость своего отца.

Мысли о родственниках напоминают ей, что она все еще не позвонила домой, родителям. Джо снимает перчатки и звонит им со стационарного телефона. К счастью, отвечает отец и без лишних слов соглашается передать матери, что у дочери все хорошо, а также обещает попросить ее позвонить Люси.

На улице снегопад прекратился, но тротуары обледенели и стали скользкими – скользят даже ботинки дяди Уилбура, и дедушкина трость не спасает. Легче становится, когда она сворачивает с Хай-стрит. Людей здесь значительно меньше, и по свежему снегу ноги уже не так скользят. Джо направляется к узкому переулку, который ведет к кладбищу.

Окна домов сияют рождественскими огнями, и она благодарна также обитателям этих домов, которые не стали задергивать шторы, и ей теперь видны помещения, наполненные теплым, праздничным светом. Откуда-то доносятся звуки виолончели, и Джо словно видит движения смычка по струнам, рождающего прекрасную мелодию. Потом мелодия прерывается. Лает собака.

Джо слышит чей-то далекий смех, который доносится с Хай-стрит, но продолжает шагать по переулку все дальше, и скоро все звуки куда-то исчезают, и в ушах звучит только скрип снега под подошвами ботинок и собственное отрывистое дыхание. Идти сейчас легче, чем она ожидала, но Джо продвигается медленно, держась за ограды и фонарные столбы, и вот наконец добирается до ворот Восточного кладбища.

Они закрыты на замок.

Об этом Джо как-то не подумала. Обычно их сюда приводил Малкольм, он и выбирал время, когда приходить, поэтому ей казалось, что кладбище открыто всегда – приходи когда хочешь.

Джо сбрасывает рюкзак, который захватила с собой, и ищет в нем фонарик. Включает его на полную мощность и шагает по переулку дальше, в свете фонарика внимательно разглядывая стенку кладбища. Сама стенка невысокая, но поверх нее идет ограждение, довольно прочное и без видимых дыр. Сердце ее сжимается.

Но раз уж она решилась, теперь нельзя все бросить и вернуться домой ни с чем. Женщина вспоминает о Джоне Лоббе, который добирался до Лондона из Корнуолла пешком. В общем, делать нечего, остается только шагать дальше. Теперь идти еще легче, поскольку снег здесь глубже и можно держаться за кладбищенскую ограду.