Книга начал

Джо с Малкольмом инстинктивно заглядывают ей в глаза и сразу же отворачиваются.

– В общем, когда Стэн… ну, вы понимаете… мм…

Это на Руфь совсем не похоже, обычно она сразу говорит правду-матку.

– Ну, когда он… в общем… когда он кончал, – быстро говорит Руфь, – то всегда очень громко кричал: «Бо-о-оже мо-о-ой!»

Гробовое молчание длится всего секунду, а потом скамейка сотрясается от громового хохота Джо с Малкольмом. Вскоре к ним присоединяется Руфь.

– Я понимаю, – продолжает она, задыхаясь от хохота, – не всякий верит в Бога так сильно, как верю я, но это уже перебор!

Смех смолкает далеко не сразу, поскольку то Малкольм, то Джо время от времени повторяют: «Бо-о-оже мо-о-ой!» – и хохот вновь усиливается. Но в конце концов все успокаиваются.

– Была, правда, еще одна загвоздка, – невозмутимо, как бы между прочим, добавляет Руфь, – он был женат. Просто забыл мне сказать об этом. Он рассказывал мне про свою бывшую жену, а не теперешнюю, которая, как впоследствии выяснилось, на лето отправилась отдыхать во Францию.

– О-о, Руфь, – сочувственно говорит ей Джо.

– Может, это была моя ошибка…

– Нет, конечно же нет, – возражает Малкольм.

– Думаю, я просто потеряла голову. У нас с ним все было так хорошо… то есть, я хочу сказать, все было так здорово. Работа у меня была очень напряженная – ну, я вам уже рассказывала, и я вам ни в чем не соврала. Да и вообще жизнь была не сахар. Поэтому так чудесно было забыть о своей профессии и хоть ненадолго побыть просто женщиной. Да и секс у нас, – Руфь говорит это с нескрываемым удовольствием, – был потрясающий.

– И эта ваша с ним связь стала причиной того, что вы сбежали? – спрашивает Джо, сжимая руку Руфи.

– И да и нет, – качая головой, отвечает викарий. – Просто однажды до меня наконец дошло. Я сидела дома и размышляла над тем, что мне делать. Тогда я уже понимала, что со Стэном придется расстаться. Ведь я узнала, что у него есть жена. Потом взглянула в окно и увидела, что по дорожке идет Колин Палкинсон. Я не могла взглянуть ему в глаза. Что у него было на уме в этот раз, я не знала, но он всегда был чем-нибудь недоволен. Поэтому, когда он постучал, я ему не открыла. Я слышала, как он сам открывает дверь, и поняла, что забыла ее запереть, а он уже идет по коридору на кухню. Ну, я хватаю свою сумку и через черный ход выскакиваю в сад. Подумала, что в случае чего всегда могу притвориться, будто меня не было дома и я только что вернулась.

– Прекрасная мысль, – вставляет Джо.

– Ну вот, стою я в саду, в тени лаврового дерева, и вижу в окне моей кухни Колина. И вдруг моя собственная жизнь предстает передо мной словно со стороны. Стол завален бумагами, с которыми нужно работать, там же ежедневник, весь исписанный всякими мероприятиями. А тут еще этот Колин, рыскает по моему дому, хватает мои письма, читает мои записи. Он даже в холодильник заглянул, все там вынюхал. Я слышала даже, как он хмыкнул, когда увидел возле двери бутылки из-под вина.

– Я бы его с удовольствием ударил одной из них, – говорит Малкольм, и Джо понимает, что этот миролюбивый человек сейчас не шутит.

– А когда он двинулся наверх, это стало последней каплей. Потрясенная, я стояла неподвижно, как столб. Сейчас я не могу поверить, что не помчалась туда и не заорала на него, но происходящее казалось мне нереальным, словно я наблюдала за чьей-то чужой жизнью. И тут я услышала, как в моей спальне он выдвигает ящики комода.

– Вот козел, – ворчит Джо.

– Совершенно согласен, – откликается вполне удовлетворенный этим определением Малкольм.

– Вот тут-то все и случилось. Я увидела свою работу, вереницу бесконечных проблем, но самое главное, я увидела саму себя, как личность, с которой некоторые совсем не считаются, возомнили, что могут придираться по поводу и без, как человека, чьи личные письма можно спокойно читать и в чьем комоде или шкафу можно спокойно рыться. Хуже того, я знала, что именно можно найти в комоде моей спальни. Сознавать это было так унизительно.

– Если не хотите, можете этого нам не говорить, – заверяет ее Джо.

– Да ладно, вы и так уже много знаете, – говорит Руфь и вопреки самой себе снова начинает смеяться. – Там был один лестный для меня комплимент.

Снова повисла длинная пауза; слышно было, как с ближайшего надгробного камня с шорохом поехал толстый снежный покров и с глухим стуком упал на землю.

– Дело в том, что Стэн был очень неравнодушен к моим… в общем… к моим грудям.

Джо не удается сдержать широкой улыбки.

– И он написал для меня стихотворение… и я была почти уверена, что Колин его обнаружит, и я… просто не могла этого вынести.

Улыбка с губ Джо сразу пропадает.

– Еще бы, – злобно говорит она. – Вот сволочь.

Какое-то время они снова молчат.

– Прочитать вам его? – вдруг спрашивает Руфь уже куда более оживленным голосом.

– Да! – тут же, не сговариваясь, дуэтом откликаются Джо с Малкольмом.

– Как говорится, сказал «а», говори и «б»…

Руфь достает свой мобильник. Пролистывает фотографии.

– Я его сфотографировала, – поясняет она.