Книга начал

– Правда? – Яркая искорка надежды в голосе Малкольма трогает Джо до глубины души.

– А чего только стоят беседы, которые мы с вами ведем, – продолжает Руфь.

– Ну, это скорее не беседы, а дружеские перепалки, – признает Малкольм, и лицо его будто светится. – Умение вести беседу – это вопрос практики.

– Вам, наверное, очень не хватает вашей матери, Малкольм. И я вовсе не уверена в том, что правы те, кто утверждает, что время лечит все раны.

Малкольм смотрит на Руфь, не отрывая взгляда, и Джо видит, что явное сочувствие этой женщины вполне искренне. Она из тех людей, которым хочется довериться, – разве Джо не испытала этого на себе? Разве ей самой не хотелось излить этой женщине свою душу? Руфь не стесняется говорить о таких вещах, о которых говорить не принято, и это ее свойство несет людям душевное облегчение. Может быть, оно ведет к таким откровениям, которых Руфь предпочла бы не слышать? Может быть, именно в этом и кроется причина ее побега?

Наблюдая за ней, Джо уже предвкушает минуту, когда можно будет задать Руфи прямой вопрос: почему она оставила свой приход?

Малкольм молчит, он отвернулся от Руфи и смотрит на столик с фотографиями. На освещенном пламенем камина печальном лице его еще более отчетливо проступают морщины.

– Послушайте, Малкольм, я не думаю, что вы такой один, – мягко говорит Руфь. – Да, искусство вести беседу, как, впрочем, и многое в нашей жизни, зависит от практики. Когда я была еще совсем молодым викарием, я почти всегда страшно волновалась перед перспективой разговора со своей паствой. Всегда хотелось после службы найти какое-нибудь занятие в ризнице, чтобы только не сидеть с людьми за чашкой кофе.

– И как же вам удалось преодолеть себя? – спрашивает Джо; ей трудно представить Руфь столь застенчивой женщиной.

– Смотрела, как это делают другие, и старалась им подражать…

В голове Джо мелькает образ Люси.

– …Стоит только начать разговор, всегда найдется о чем поговорить. Например, о занудстве.

Руфь с улыбкой смотрит на Малкольма, который только что называл себя жутким занудой.

– Верно. – Джо внезапно осеняет. – У меня есть идея. Ну-ка, подвиньте свои ноги.

Они смотрят на нее удивленно, но послушно делают то, о чем она просит. Да она и сама удивлена. Это поведение нетипично для женщины, в которую превратилась Джо. Для женщины, застрявшей в лимбе. Для женщины, которая из кожи вон лезла, чтобы только угодить своему Джеймсу, которая, как послушная собачонка, следовала за ним по пятам. Правда, Джо не всегда была такой женщиной. Она, возможно, и завидовала Люси в ее умении общаться с людьми, но придумывать что-то новое и решать проблемы из них двоих умела именно Джо.

Женщина делает глубокий вдох, собирает разбросанные рядом с ней тетрадки и раскладывает их на оттоманке. И указывает на две из них, содержащие материалы по Карлу Марксу и Джордж Элиот.

– А теперь, Малкольм, вы должны выбрать только одного из них, – говорит она.

– Не понял… – хмуря брови, начинает Малкольм.

– А другого отпустить.

– Джоанна, я не совсем понимаю вас.

– Карл или Джордж?

– Ну, если вы ставите вопрос так, я оставлю Джордж.

Он берет тетрадь с Карлом Марксом и протягивает ее Джо.

– Нет, отдайте ее Руфи, – велит ему Джо, опускается перед оттоманкой на колени и тасует стопку оставшихся тетрадей.

Она берет на себя ответственность за происходящее, и Джо кажется, будто она вновь открывает в себе что-то давно позабытое.

Руфь, как завороженная, наблюдает за ней, держа в руке тетрадку с Карлом Марксом.

– Думаю, выбирать вторую тетрадь надо наугад – мне придется выбрать две, поскольку у вас уже есть Карл и Джордж. А потом, как только мы прочтем свои тетради, можно снова собраться вместе и обсудить, о чем, по нашему мнению, эти люди… точнее, призраки этих людей… могут беседовать, случайно встретившись в ночь перед Рождеством. Я думаю, Малкольм, что случайными должны быть не только собеседники, но и темы для разговора. Главное – завязать разговор, а уж он всегда может привести к таким вещам, которые собеседников по-настоящему интересуют. В конце концов, они давно уже пребывают в мире мертвых, и там у них было достаточно времени, чтобы подумать о своей жизни. И то, о чем они станут говорить, может удивить вас. То есть нас.

Какое-то время все молчат.

– Мне кажется, честное слово, идея просто замечательная! – наконец с восторгом восклицает Малкольм.

– Блестяще, – вторит ему Руфь.

– Но это вовсе не значит, что вы обязательно должны использовать наши идеи, – говорит Джо, которую их похвалы несколько обеспокоили. – Ведь в конечном счете автор – вы.

– Нет-нет, что вы! Мне не терпится поскорее начать, – с жаром отвечает ей Малкольм, поглядывая на свои тетради.

К Джо снова возвращается уверенность.

– Только вам, Малкольм, придется закрыть глаза, – смеется Руфь. – Нас не обманешь! Ведь вы наверняка знаете, кто скрывается за каждой обложкой. Джо, вам начинать. Это ведь ваша идея.