Книга начал

Джо пробует кофе, откусывает пирожное… главное, чтобы никто не подумал, будто она наблюдает за пантомимой снаружи. Она напоминает себе: уж кто-кто, а Эрик-оптик должен знать, что у женщин прекрасное периферийное зрение. Но Эрика сейчас занимает не Джо, все его внимание обращено на Клэр. На первый взгляд кажется, что они о чем-то спорят, и Джо ловит себя на мысли, что очень на это надеется. Потом Эрик кивает, словно хочет в чем-то Клэр уступить (ну что ж, мы ведь всегда так делаем, когда влюблены), наклоняется к ней, нежно обнимает, и они долго стоят, не разжимая объятий. Джо была права: день сегодня, черт бы его побрал, выдался очень скверный.

И вдруг Эрик, широко улыбаясь, возвращается в магазин:

– Мне сейчас надо идти, но я… мм… ну мы с тобой… я подумал… в общем, в следующий раз спокойно, не торопясь…

Джо хочется на него – на них – закричать: «Да ради бога, выкладывайте уже!» Но вместо этого она спокойно, как ни в чем не бывало, продолжает сидеть на месте.

– Я вот что подумал… в следующий раз, когда появится Финн, давайте вчетвером куда-нибудь сходим, а?

– Что? Господи, нет!

А у самой в голове мелькают две мысли: Эрик явно смущен и расстроен; как только теперь она произносит имя Господа, сразу же вспоминает про Руфь. После этого Джо понимает, что никак не может заставить себя продолжить: «Финн вовсе не мой парень. Он ко мне не приедет. У него в Нортумберленде новая девушка, которая холит его и лелеет».

– Ах вот как… хорошо. Ладно, извини. Просто пришла такая мысль в голову. – Эрик смотрит на Джо такими глазами, будто видит ее в первый раз, совершенно другую, совсем для него новую Джо, не такую, как тысячи других женщин, обычных, добродетельных и порядочных. А дерзкую грубиянку.

И снова она не в силах сказать ни слова. Если скажет, что Финн – не ее парень, Эрик и Клэр станут смотреть на нее с жалостью. А это для нее невыносимо. Могут даже сказать: мол, ничего страшного, давай сходим куда-нибудь втроем, какая разница. Нет уж, лучше сразу броситься головой вниз в какой-нибудь омут, голой и с камнем на шее, хотя бы в Хэмпстедский пруд.

– А что, мысль, в общем-то, неплохая, – отвечает Джо Эрику.

Ей хочется, чтобы эта фраза звучала примирительно, нечто вроде извинения. Но получается так, как Джо думает на самом деле, – с сарказмом.

Эрик круто разворачивается и, хлопнув дверью, уходит. Дребезжит надтреснутый колокольчик, а за ним и стекло витрины. Его уход действует на Джо физически, словно в помещении образуется некий вакуум, который высасывает из ее организма все жизненные соки.

Она еще раз смотрит на окно, но Эрика с Клэр уже не видно.

Джо ставит локти на прилавок, кладет голову на ладони. И снова ей начинает казаться, что она, возможно, – почему бы и нет? – придает слишком серьезное значение этой встрече Эрика с Клэр. Когда в душе затеплилась искорка надежды, она дала слабину, утратила бдительность, и вот теперь сердце ее терзает боль разочарования и утраты.

Причем двойной утраты. Невидящим взглядом Джо смотрит на стеклянную поверхность прилавка. Ей вспоминается женщина, с которой они познакомились в автобусе в Греции. Они проговорили часа два без остановки. Потом, уже в Афинах, расстались, каждая отправилась своей дорогой, и больше никогда не встречались. Еще тогда Джо думала, что в других обстоятельствах эта женщина могла бы стать ей близкой подругой. Как и ее несостоявшаяся подруга Клэр с карамельно-ирисковыми волосами.

Джо поднимает голову, смотрит на мигающие огоньки гирлянды. Что она здесь делает? Работает в этом магазине. Жизнь ее поставлена на паузу. Она-то думала, что любовь к канцелярским товарам откроет перед ней какой-то особый мир, но после того, что произошло сегодня… кого она обманывает? Возможно, она и чувствует здесь близость к своему дяде Уилбуру, и неожиданно для себя подружилась с Малкольмом и Руфью, и высоко ценит эту дружбу, но, как ни крути, в Лондоне она не ощущает себя дома. Неужели она и в самом деле думала, что этот город может стать для нее таковым?

Пищит телефон. Это Малкольм. Читая его послания, Джо всегда улыбается (как раз именно это ей сейчас и нужно). Эти сообщения, как правило, длинные, учтивые, с правильно расставленными знаками препинания.

«Дорогая Джоанна, я бы хотел поговорить с вами и с преподобной Руфью о Джордж Элиот и Иссахаре Захарии. Наша с вами беседа на днях подтолкнула меня к определенным выводам, которыми я хотел бы поделиться. Преподобная Руфь в пятницу будет свободна. Надеюсь, что и у вас найдется часок-другой. Если вы не против, мы могли бы встретиться в баре таверны, что возле Хайгейтского кладбища. С наилучшими пожеланиями, Малкольм».

Отвечает Джо сразу же и вместо бара приглашает их к себе домой на ужин. Она остро ощущает потребность погрузиться душой в теплую атмосферу дружбы с Руфью и Малкольмом (а также с призраками), и ей хочется сделать для них что-нибудь хорошее. Несмотря на все тайны и сложности, окружающие Руфь и Малкольма, когда они втроем собираются вместе, жизнь кажется проще.