Книга начал

– Преподобная Руфь, вы не так уж далеки от истины. Действительно, в своей «операционной» он повесил аттестационное свидетельство, выданное ему личным врачом королевы Виктории, где, в частности, говорилось, какой доктор Иссахар превосходный малый. Фальшивое, разумеется. Вот так складывалась его жизнь. Он переезжал с места на место, и в каждом новом городе отзывы о его искусстве становились все лучше. Более того, он также опубликовал книгу, содержание которой без зазрения совести скопировал у другого специалиста.

– Неужели никто не схватил его за руку? – интересуется Джо.

– В общем-то нет. Как оказалось, Иссахар и в самом деле был неплохим специалистом в своей области. Так что некоторые отзывы о нем были правдивы. И подобно Джону Лоббу, он никогда не боялся просить об этом. К тому же он определенно обладал даром красноречия. Словом, человек яркий и умеющий, как говорится, себя подать.

– А как он познакомился с Линкольном? – спрашивает Руфь.

– О, с помощью кое-каких политиков, которые дали ему рекомендации. Я полагаю, он просто оказался в нужном месте в нужное время. У Авраама были большие ноги, он носил обувь четырнадцатого размера[26] и ужасно страдал от мозолей. И можно с уверенностью сказать, что Иссахар действительно облегчал его мучения. Кроме того, Линкольн обнаружил, что его ортопед – довольно приятный собеседник, и между ними возникло нечто вроде, так сказать, дружбы. Лично мне очень хотелось бы посмотреть на них вдвоем: длинноногий Линкольн ростом под два метра и ангелоподобный Иссахар ростом метр с кепкой. Да-да, очень хотелось бы. – Малкольм ставит бокал на стол, так и не пригубив его, и с жаром продолжает: – Иссахар был человек далеко не глупый, под его мощное обаяние подпала и жена Линкольна. При этом надо учесть тот факт, что кое-кто жену Линкольна называл «ее сатанинское величество»…

– Очевидно, не в лицо, – снова вставляет Руфь.

– Разумеется, – смеется Малкольм.

Слушая его смех, Джо чувствует, что на душе ее теплеет.

– И совсем скоро уже Иссахар слал ей в подарок ананасы и, адресуя свои наилучшие пожелания президенту, упоминал и ее имя. – Малкольм делает драматическую паузу. – Как бы то ни было, во время Гражданской войны Иссахар превратился из личного ортопеда президента в его шпиона.

– Вот это да! – реагирует Руфь.

– Линкольн заметил, что Иссахар вхож в любые двери и с кем угодно способен завязать интересный разговор. И президент не преминул воспользоваться этим его искусством в собственных целях. Он послал его к одному из своих главных военачальников, генералу Бэнксу, чтобы якобы передать ему кое-какие послания. Но на самом деле он попросил Иссахара прощупать генерала на предмет его благонадежности. И вскоре Иссахар уже получал жалованье из фондов Секретной службы.

– Поразительно, – говорит Джо, качая головой.

В голове ее мелькает мысль: как было бы здорово пересказать историю Иссахара Эрику. А потом ей кажется, будто она снова слышит, как хлопает дверь ее магазина.

– Так как же он все-таки оказался на Хайгейтском кладбище? – изумленно спрашивает Руфь.

– В тысяча восемьсот семьдесят четвертом году Иссахар решил вернуться в Англию и обосноваться в Лондоне. Он купил большой дом на Брук-стрит и открыл хирургический кабинет, на этот раз под вывеской: «Доктор Захария, генеральный ортопед армии США», – с едва сдерживаемым восторгом объявляет Малкольм.

– В каком-каком? В тысяча восемьсот семьдесят четвертом? А он мог заказать себе обувь у Лобба? – вслух интересуется Джо.

– Вполне возможно, – задумчиво отвечает Малкольм. – Я и сам размышлял о том, не встречался ли он при жизни с Джордж Элиот. Ему ведь очень нравилась светская жизнь. Он и сам устраивал пышные званые вечера и любил бывать в обществе. Интересовался и литературой. Да, забыл сказать вам, что он украл еще одну книгу по ортопедии, но в нее уже включил отрывки из Шекспира. Обозреватели назвали ее «Поэзия нашей стопы».

Джо смеется, а потом думает: чему тут удивляться? Она ведь знакома с одним оптиком, который тоже любит поэзию.

– Но почему же все-таки Хайгейтское кладбище? – повторяет вопрос Руфь.

– У меня есть гипотеза, почему именно Хайгейтское, и я вам сейчас ее изложу, – говорит Малкольм и поворачивается к Джо. – Но сначала, Джоанна, давайте поможем вам отнести тарелки на кухню. – С этими словами он встает. – Прекрасный ужин, Джоанна. – Он делает в ее сторону легкий поклон, утыкаясь подбородком в свой психоделический галстук.

Глава 37 Дорогой друг Малкольма Басвелла

Джо ставит на кофейный столик блюдо, полное пирожков со сладкой начинкой, и снова наполняет бокалы. Все уютно устраиваются в креслах дяди Уилбура вокруг газового камина.

Джо поднимает бокал за Малкольма и произносит тост:

– За храбрость!

Руфь следует ее примеру.

И обе ждут.

Малкольм глубоко вздыхает, плечи его опущены, но взгляд остается решительным.