Книга нераскрытых дел

Лили всегда приезжала изящная и красивая, словно кошка, с тщательно расчесанными мягкими блестящими волосами. Она была вежлива, говорила о том, как благодарна, но при этом смотрела всегда на Джулиана, и он тоже не сводил с нее глаз. Затем отец собирал сумку, объявлял, что едет к друзьям, и покидал дом.

Бет быстро поняла, что Лили с отцом ненавидят друг друга. Поневоле. Под Рождество затаенные чувства всех в доме делались слишком глубокими и опасными, а для выживания ей необходимы были и отец, и Лили. Она не могла позволить себе потерять ни того ни другого, поэтому старалась угодить обоим. Она не говорила о Лили в присутствии Джулиана – зная, что иначе он просто встанет и выйдет из комнаты. Однажды Бет попыталась их помирить и сказала Лили, что на самом деле он добрый.

Лили посмотрела в ответ пустым, равнодушным взглядом.

– Твой отец бросил бы меня умирать на улице, как бездомную собаку. Но он не может и от этого очень злится.

Больше Бет его не упоминала.

Иногда в рождественские праздники Мариана уезжала из дома вслед за мужем, и девочки играли одни. В год, когда в гостиной установили телевизор, Бет и Лили посмотрели в Рождество «Три моих сына», «Бонанзу» и «Зачарованных». На лужайке за домом они устраивали состязания, кто лучше пройдется колесом, и Лили всегда останавливалась ближе к обрыву, чем Бет. Независимо от того, насколько близко к обрыву подходила Бет – в этом-то и был смысл соревнования, – Лили всегда оказывалась еще ближе. Ее кеды касались земли у его самого края. Все состязания проходили одинаково: Лили настаивала, Бет тряслась от страха, но со временем научилась с ним справляться.

Иногда на Рождество Мариана оставалась дома. Она пыталась играть с ними в настольные игры и печь печенье – раньше, когда Бет была одна, такого не случалось. Мариана делала вид, что Рождество – это весело и здорово. Она читала им книжки, по большей части для совсем маленьких, но Бет и Лили все равно слушали. Сама придумывала игры.

– Давным-давно жили две маленькие девочки, – говорила она. – Их похитила злая колдунья, которая хотела их съесть, но одна из девочек была горькая, а другая сладкая. Как вы думаете, кто какая?

Естественно, Бет всегда хотела быть сладкой девочкой. Но какой бы сладкой она ни была, Мариана никогда не играла в эти игры без Лили. Мариана ни разу не рассказала историю до конца, но Бет знала, что съедят именно сладкую девочку. Горькая останется в живых.

Лили была лучшей подругой Бет. Точнее, единственной. Бет не нуждалась больше ни в ком, потому что Лили знала все. Лили узнала о сексе раньше Бет; она знала, что такое смерть, она знала, какие взрослые глупы, а каких стоит послушать. Знала, как вести себя с другими детьми в школе. Она научила Бет, когда нужно драться, когда подлизываться, когда флиртовать – даже с другими девочками.

– Это легко, – сказала Лили, когда Бет описала одну из своих одноклассниц. – Сделай вид, что она тебе нравится, и ты получишь все, что захочешь.

– Она мне не нравится, – возразила Бет.

– Полюби ее на тридцать секунд. Улыбнись ей так, словно ты мальчик. – Лили прищелкнула пальцами. – И она сделает все, что ты скажешь.

Это сработало. Как все, чему Лили учила Бет.

К тому времени, когда Бет исполнилось десять лет, несколько мальчишек из ее класса уже обращали на нее внимание. Она была рослой, с длинными рыжими волосами и большими глазами. Мальчишки загоняли ее в угол на игровой площадке, щипали, толкали и обзывались. Пытались повалить на землю.

– Это потому, что ты хорошенькая, – ответила Лили, которой было двенадцать, на жалобу Бет. – Привыкай.

– Быть девочкой – отвратительно, – сказала Бет, швыряя свою любимую куклу на пол. Год назад она убрала в коробку большую часть своих кукол, но эту оставила, потому что очень любила. Теперь она от нее избавится. – Ненавижу. Быть девочкой – это ужасно.

Лили посмотрела на нее с тем равнодушием, которое иногда появлялось в ее глазах. Как будто не чувствовала ровным счетом ничего: ни радости, ни печали – вообще ничего.

– Быть девочкой – лучше всего, – ответила она, – никто никогда не поверит, что ты сделала что-то плохое. Всем кажется, что ты ни на что не способна, а значит, можно делать все что угодно. Я тебе покажу.

Той ночью они выскользнули из дома и пошли в школу; снег скрипел под их ботинками. Школьным мелком Бет они написали ругательства на стене школы – слова, которые Бет знала, но никогда не произносила вслух. Они написали их большими неровными буквами, чтобы не было похоже на аккуратный девчоночий почерк. Вернувшись в школу после каникул, Бет обнаружила, что всех мальчиков спрашивали насчет ругательств на стене, и у двух из-за этого случились неприятности. Девочкам вопросов никто не задавал.

Бет чувствовала некоторую неловкость. Но она знала, что сказала бы Лили: поделом им – нечего было к ней приставать. Лили оказалась права. Ее уроки Бет усваивала быстро.