Книга нераскрытых дел

– Вы позволите мне приезжать на Рождество? – спросила Лили. Она коснулась волос Бет, выбившихся из-под шерстяной шапки, и погладила шелковистые рыжие пряди. – Мне позволят сидеть на стуле в гостиной, если я буду вести себя тихо и надену свое лучшее платье?

– О чем ты говоришь?

Ей не нравилось, что Лили трогает ее волосы. Это казалось странным: Лили не любила, когда ее обнимали или даже здоровались за руку. Ей были неприятны прикосновения чужих людей, но теперь она гладила волосы Бет.

– Знаешь, что я думаю? – спросила Лили. – Я думаю, ты выйдешь за какого-нибудь богатого скучного мужчину и решишь, что должна чувствовать себя виноватой из-за меня. Начнешь приглашать меня на Рождество, а когда я приеду, не будешь знать, о чем со мной говорить.

Глаза Бет щипало от слез, слушать это было обидно.

– Ты знаешь, что это неправда. Я не хочу замуж.

– Но все равно выйдешь. А я стану никем. Буду принимать все больше таблеток, а потом приму не ту таблетку и уже не смогу остановиться, и однажды проглочу столько, что больше не проснусь. Потому что никто не придет нас спасти, Бет. Мы больше не маленькие девочки. Пора взглянуть в лицо тому факту, что никто не будет решать наши проблемы. Мы должны либо сами со всем разобраться, либо превратиться в ничто. Иногда мне кажется, что единственный способ стать кем-то – это сделать что-то плохое.

Ее пальцы по-прежнему касались волос Бет. У Бет даже в перчатках замерзли руки, и ей больше не хотелось вина. В это мгновение – несмотря на всю нелепость этого предположения, несмотря на отсутствие доказательств и мотивов – она представила, как Лили сталкивает Дэвида с края скалы. В таком настроении Лили способна на все. В прошлый ее приезд, когда пропал Дэвид, Лили буквально кипела от злости. А в этом году все еще хуже.

– Лили, ты меня пугаешь.

– Женщины этого не делают, правда? – сказала Лили. – По-настоящему плохие вещи. Мы должны быть подружками. – Ее голос звенел. – «О, он казался таким милым. Таким очаровательным. Я и представить не могла, что он может причинить кому-то вред». Почему ты никогда не слышала о женщине на башне с часами?

Бет растерялась.

– Зачем ты хочешь подняться на башню с часами?

Лили перестала гладить ее волосы и надела перчатку.

– Я не хочу, – ответила она. – У меня нет на это причин. Может, поедем домой? Думаю, ты устала.

Бет правда устала. А когда Лили снова уехала, вся та ночь, тот странный разговор стали казаться ей сном. Лили была подростком, а не… кем бы она себя ни считала. Это и вправду смешно. Никто не поверит, что красивая девочка-подросток с белокурыми волосами способна сделать что-то по-настоящему плохое.

Ни за что не поверит.

Глава 31

Декабрь 1970

БЕТ

Когда Бет было шестнадцать, Лили на Рождество не приехала. Мариана сказала, что Лили «занята», но Бет догадалась: ее не пригласили. В том году Джулиан и Мариана повели Бет на рождественскую вечеринку.

Мариана купила Бет платье. Темно-зеленое, с глубоким вырезом, без рукавов, с поясом на талии и юбкой до пола. Надев его, Бет стала похожа на ту, кем была на самом деле: дочерью самой богатой и влиятельной пары Клэр-Лейка, дебютанткой с кучей денег. Она чувствовала себя мошенницей и поэтому стащила бутылку шнапса из отцовского бара и выпила, сколько смогла, прежде чем они поехали на вечеринку.

Бет переживала за Лили. Сестре исполнилось восемнадцать – теперь она совершеннолетняя и не обязана жить в приемной семье. Наверное, она переехала? Где она теперь живет? Бет стащила бы для Лили деньги, если бы знала, где она и как с ней связаться. Но девочки могли встречаться только на Рождество. Отчасти это зависело от Джулиана, ненавидевшего Лили и не желавшего, чтобы Бет с ней общалась. Но отчасти дело было в самой Лили. «Тебе незачем иметь дело с этими людьми, – говорила она о приемной семье, в которой жила. – Я не хочу, чтобы они разговаривали с тобой по телефону или читали мои письма. Так для меня лучше».

Бет пришлось с этим смириться, хотя порой ей до смерти хотелось поговорить с сестрой. А теперь Лили уехала неизвестно куда. Даже не оставила адреса, чтобы пересылать письма. Бет страдала.

На вечеринку их привез Джулиан. Он надел смокинг и аккуратно причесал свои длинные волосы. Отец Бет был хорош собой, но морщинки вокруг глаз и наметившийся второй подбородок выдавали правду: жизнь у него была нелегкой. Он все больше времени проводил на работе, летом играл в гольф, постоянно «встречался с клиентами». Бет была достаточно взрослой, чтобы предположить, что у него есть подружка, и возможно, не одна. И задуматься о том, где он проводил каждое Рождество в ее детстве, когда уезжал «в гости к друзьям». И о том, куда пропадает мать, поскольку родственников у нее нет, только «друзья по бриджу», которые выглядели не очень-то дружелюбными. Но она была достаточно взрослой, чтобы понимать: ни тот ни другая ничего ей не расскажут. Молчание – величайший талант семьи Грир.