Книга Ночи

Задумываясь о том, как будет выглядеть организация сумеречников под управлением Солта, Чарли всегда представляла себе высококлассную корпоративную версию этих культов. Но люди все равно вступали бы в нее, привлеченные его книгами и деньгами. По мере роста его организации ширилось бы и его влияние на других сумеречников. Его членство в Теневой ложе означало, что никто не сможет его остановить.

Сунув пустую окровавленную кружку Чарли в руки, Рэйвен подошла к двери и поставила собачью миску на ступеньку.

– Необходимо ли мне знать, что происходит? – спросила Чарли, вскинув брови.

– Через минуту узнаешь, хочешь ты этого или нет, – весело отозвалась Рэйвен. – Другой вопрос, зачем тебе сведения о «Liber Noctem»? Разве внук Солта не украл эту книгу незадолго до того, как отбросил коньки? И что ты тут теперь вынюхиваешь?

Чарли села на скамью, рядом со стопкой глянцевых журналов.

– Что-то пошло не так, и, похоже, я в этом замешана. Я не могу просто взять и умыть руки, даже если бы захотела – а я не хочу. Чего я действительно хочу, так это выяснить, кто лжет – и о чем именно.

Рэйвен фыркнула:

– Наверное, все они – и обо всем.

Проплывающее по небу облако заслонило луну, и Чарли заметила несколько скользнувших к миске теней. Они были нечеткими и едва заметными, даже в ярком свете висящего над дверью фонаря. Однако по мере их скопления становилось все темнее. Налитая в миску кровь зарябила, как будто растревоженная лакающим язычком призрачной кошки.

– Что касается «Liber Noctem», – тихо сказала Рэйвен, – Найт знал одного парня в аукционном доме, который позволил ему полистать книгу в белых перчатках, прежде чем ее купил Солт. Найт скопировал несколько заметок о связывании мрака, но ничего больше.

Мог ли он пропустить ритуал, придающий мракам вес и форму, или тот показался ему настолько ужасным, что он просто не хотел его знать?

Чарли сидела, расстроенная как никогда, и смотрела, как в миске убывает кровь, а толпящиеся вокруг тени становятся более плотными и темными.

– Что насчет Иерофанта? Он должен охотиться на мраков, а вы сказали, что Найта Сингха убила могущественная тень. Это же мог быть мрак, правда?

Рэйвен вздохнула и посмотрела куда-то за полоску деревьев на краю стоянки.

– Касательно того парня, Стивена. Я немного знала его до того, как он стал Иерофантом. Дело даже не в том, что он был плохим вором, а в том, что украл не ту вещь не у того человека. Нанявший его сумеречник повесил его сушиться. Потом в наказание ему пришили древнего мрака и, в общем, мне кажется, с тех пор у бедняги совсем крыша поехала. Представь, каково это – иметь тень, которая обладает собственным сознанием и нашептывает тебе на ухо! Чертовски жутко. Сомневаюсь, что Иерофант поймает хоть одного мрака.

Чарли вспомнила слова Солта о том, что мощных мраков привязывают к новым владельцам. Вспомнила она и слова Иерофанта: «Скажи Реду, что я хочу книгу. Скажи Реду, что мы можем поделиться. Скажи Реду, что я разорву его на куски».

– С чего бы мракам соглашаться на подобное? – удивилась Чарли, а Рэйвен лишь плечами пожала.

– Большинство и не соглашается.

Чарли жестом указала на собачью миску.

– Это тоже мраки, верно? Кормя их кровью, вы придаете им сил, разве нет?

– Немного, – согласилась Рэйвен. – Тебе интересно, зачем мне это понадобилось?

Глядя на тени, Чарли думала о Реде, Иерофанте и о том, как тень Солта управляла ее губами, заставляя выговаривать слова.

– На самом деле мне любопытно, сколько нужно крови, чтобы тень стала достаточно мощной для превращения в мрака, а ее сумеречник при этом остался жив.

– Ну, это я тебе могу сказать, – отозвалась Рэйвен, вставая. – Я продемонстрирую тебе и то и другое.

Собственная тень Рэйвен перчаткой из тумана окутала ее вытянутую руку, и она взяла одну из теней, насыщавшихся у миски. Та принялась извиваться. В другой руке Рэйвен появилось некое подобие теневой иголки с ниткой.

Удерживаемая ею тень продолжала извиваться, как угорь, или медуза, или какой-то внутренний орган, извлеченный из тела. На самом деле ни одно из этих сравнений не соответствовало действительности. Со стороны и вовсе могло показаться, что Рэйвен лишь имитирует, будто что-то удерживает и вонзает воображаемую иглу в воображаемый предмет.

Чарли не могла решить, испытывает ли она при виде разворачивающегося на ее глазах действа отвращение или восхищение.

Взглянув ей в лицо, Рэйвен улыбнулась.

– Каждый раз, когда альтерационист кого-то меняет, ему приходится использовать для этого часть собственной тени. Если не проявлять осторожность, так и растратим себя по кусочку, и ничего от нас не останется. Но я предусмотрительна.

– Эти маленькие тени, – продолжила объяснять Рэйвен, – ничего из себя не представляют. Нет у них ни ума, ни сознания. Возможно, они даже не переживут, если их пришить к человеку. Но в одном ты права: технически это мраки. Тени, пережившие разлуку со своим владельцем.