Книга о Боге

— К нам в дом тоже провели. Помнишь, я когда-то рассказывал вам, как Эдисон изобрел электрическую лампу? Видишь, благодаря ему теперь и мы, японцы, стали счастливее. А ведь Эдисон вырос в бедной семье. Но он любил учиться, и голова у него была светлая. В этом ты на него похож. Вот вырастешь и станешь таким, как Эдисон.

— Да.

— Но для этого ты должен поставить перед собой цель перейти в среднюю школу и уже сейчас начать уговаривать своих близких позволить тебе сделать это. Не волнуйся, кто-нибудь обязательно согласится за тебя платить. В мире еще много чего нужно изобрести и открыть ради блага всего человечества. Понял?

Слова Масуды-сэнсэя воспламенили мое сердце. Я вспомнил, что и Сугияма-сэнсэй, бывший моим классным руководителем в четвертом классе, часто, желая меня подбодрить, говорил мне примерно то же самое…

— Я ведь и сам из бедной крестьянской семьи, мои родные живут с той стороны горы Кануки в деревне Оохира. Несмотря ни на что, я решил продолжать учиться и поступил в среднюю школу в Нумадзу. Мне каждый день приходилось переходить через гору, чтобы попасть в школу. Потом я решил уехать в Токио и держать экзамен в университет, а чтобы скопить деньги на учение, целый год работал учителем. Ты тоже должен закончить среднюю школу. Тебе нельзя становиться рыбаком.

— Почему мне нельзя становиться рыбаком?

— Это очень тяжелая и опасная работа. Тебе надоест всю жизнь заниматься одним и тем же. К тому же сколько бы ты ни трудился, жить в этой деревне легче не станет. Такие умные мальчики, как ты, должны жить ради других людей, ради того, чтобы способствовать развитию цивилизации на благо всего человечества. А для этого ты должен заниматься наукой, поэтому тебе во что бы то ни стало следует поступать в среднюю школу. Понял? Что касается платы за обучение, то кто-нибудь наверняка об этом позаботится, не волнуйся.

Молодой учитель Сугияма неизменно говорил со мной об этом, когда мы оказывались вдвоем. И когда я перешел в школу второй ступени, он очень обрадовался:

— Ну вот, а там и средняя школа не за горами, — а потом сказал: — Твоим классным руководителем теперь будет Масуда-сэнсэй. Он преподавал у вас в третьем классе и хорошо тебя знает, поэтому советуйся с ним всегда и во всем, как если бы он был твоим отцом. Я же и в этом году буду вести четвертый класс, а в июле уеду в Токио поступать в Высшее технологическое училище. Надеюсь, что с сентября снова стану студентом.

Он разговаривал со мной так тепло, так дружески, будто был моим старшим братом.

Поэтому слова, сказанные мне Масудой-сэнсэем на следующий день после того, как в нашу деревню провели электричество, легли на уже подготовленную почву и укрепили меня в мысли обязательно поступать в среднюю школу.

Однако, когда наступили летние каникулы, дедушка, решив-таки сделать из меня рыбака, велел дяде Санкити брать меня с собой в море, хочу я этого или нет. Он сказал, что все мои бывшие одноклассники, закончившие четыре класса, уже стали прекрасными рыбаками и если я не буду выходить в море хотя бы во время каникул, то мне их никогда не догнать, более того, меня могут обвинить в нарушении местных обычаев. Поэтому в первый же день каникул меня разбудили затемно, мы с дядей Санкити дошли до берега Каногавы, где стояла его лодка, и вместе вышли в море.

С нами в лодке было еще трое: мой второй дядя, живший в доме позади нашего, и двое соседей-рыбаков. Взрослые сели на весла и вывели лодку в залив Суруга. Примерно часа через полтора мы оказались во внутренней бухте, где закупили мелких рыбешек для приманки макрелевого тунца, а еще через час, миновав побережье Сэмбон, выплыли в открытое море и начали искать косяки тунца, определяя их местонахождение по мелкой ряби на поверхности воды. Рядом плавало еще десятка два лодок из нашей же деревни, все они занимались одним и тем же, и когда кому-то удавалось отыскать косяк, остальные, обгоняя друг друга, спешили пристроиться поближе и тоже начинали ловить.

Как только лодка вышла из устья Каногавы, мне велели стоять рядом с дядей Санкити и работать одним с ним веслом, когда же мы наткнулись на косяк и взрослые забросили удилища, я должен был сачком доставать живцов из закрепленного на носу лодки садка, перекладывать их в кадку и подтаскивать рыбакам. Потом дядя передал мне удилище и сказал:

— Теперь и ты попробуй!

Я нацеплял на крючок живца и забрасывал удилище в море. Оно сразу тяжелело в моих руках, и когда без чьего бы то ни было напоминания я вытягивал его, живой тунец падал в лодку и начинал биться. Взрослые рыбаки то и дело сосредоточенно вытягивали удочки, потом, снова нацепив на крючок живца, забрасывали их в море. Прошло, наверное, около часа, и настил весь покрылся рыбой, так что некуда было ступить. Скоро — может быть, потому, что весь косяк оказался выловленным — утренний лов закончился.