Книга о Боге

— Я все внимательно прочту. Мне будет очень приятно познакомиться с первой книгой человека, с которым я общаюсь вот уже полвека и на которого возлагал такие надежды. И мне очень интересно узнать, какие стихи писала Ёсико, которую в молодости все считали чрезвычайно талантливой. Рад, что издательство А. согласилось издать эту книгу. Оно всегда специализировалось на первоклассной высоконравственной литературе. А каков тираж?

— Я ведь знаю, какие книги выпускает э¥о издательство, а потому попросил их издать книгу за мой счет. Обычно они этого не делают, но тут директор издательства вошел в мое положение и издал книгу тиражом 250 экземпляров. Я обещал выкупить все, что не будет распродано, более того, они согласились в течение последующих пяти лет выпустить еще пять подобных сборников, по одному в год. Само издательство разослало десяток с лишним экземпляров критикам и еще разным нужным людям, а остальное выкупил я и преподнес своим друзьям… В будущем я собираюсь поступать так же. Теперь душа моя совершенно спокойна.

— Вот как, — только и сказал я. Дело в том, что, пока он говорил, я открыл книгу и сразу заинтересовался вступлением, в котором рассказывалось об авторах. Оно было написано с тонким юмором, прекрасным слогом. Я стал читать и отвлекся от нашей беседы.

— Не уделите ли мне еще немного времени? — окликнул меня Каваиси, и, вздрогнув, я поднял глаза.

Выражение его лица было очень серьезным, мне стало неловко, что я начал читать книгу прямо в его присутствии, я закрыл ее и, сознавая значительность момента, сказал:

— Ну конечно. Ведь мы так давно не виделись…

— Не расскажете ли вы мне об Истинном мире?

— Об Истинном мире? Это трудновато… Я и сам пока стою у порога и мало что знаю… Госпожа Родительница просила меня набраться терпения, мол, она будет рассказывать мне о нем по мере надобности… Но почему ты вдруг заговорил об Истинном мире?

— Причина проста. Ведь Истинный мир — это загробный мир, мир смерти. Мне хочется узнать, как живется там Ёсико. Я думаю, что и вы заинтересовались этим миром потому, что захотели узнать о загробной жизни вашей жены. Я прав?

— Нет, не прав. Когда умерла моя жена, я был уверен, что она просто сбросила с себя плоть, как ветхую одежду, воспарила к небесам и, принятая в лоно Великого Бога-Родителя, тихо уснула. Именно так я понимал смерть.

— Да? И что же вы, совсем не вспоминаете свою жену?

— Вспоминаю, конечно, но я никогда не задумывался о том, как ей живется в загробном мире.

— Но почему тогда вы стали размышлять о загробном, иначе говоря — об Истинном мире?

— Ну, это долго рассказывать… Я уже писал в «Улыбке Бога» о том, как совершенно случайно убедился в существовании Великого Бога-Родителя и живосущей Родительницы. После этого, как описано в моей следующей книге, «Милосердие Бога», я около полутора лет жил, повинуясь указаниям Бога-Родителя. Какими бы невыполнимыми они мне ни казались, я знал, что это указания Бога, и следовал им без всяких сомнений. Когда, закончив вторую книгу, я вздохнул с облегчением, мне было велено изучить жизнь Христа и Шакьямуни, я завалил свой стол соответствующей литературой и принялся за чтение. И тут стал всерьез размышлять над вопросами, давно уже волновавшими меня…

Может быть, будучи сам бестелесным. Бог не способен понять радости и горести обремененного плотью человека? Может, именно поэтому Он и предъявляет человеку непосильные требования? Это было первым, в чем я позволил себе усомниться, но сколько я ни ломал голову, мне не удавалось разрешить мои сомнения… И тут как-то вечером ко мне явилась госпожа Родительница и, ласково обратившись ко мне: «Кодзиро! Наконец-то ты одолел первую ступень…» — впервые попробовала ответить на мои вопросы. Вот примерно что она сказала.