Книга о Ласаро де Тормес

— Добродетельная донья, если бы у всех моих подданных были такие разумные и мудрые супруги, то сколь бы тогда приумножились их добрая слава и их добрые дела и как бы я был этим счастлив. Я говорю это воистину потому, что ваш ум и ваши мудрые рассуждения смягчили мое негодование и избавили вашего мужа и его сторонников от моего гнева и немилости. И поскольку сегодня, в отличие от вчерашнего дня, я лучше обо всём осведомлен, скажите супругу, чтобы, полагаясь на мое слово, он, его спутники и друзья, ничего не опасаясь, явились ко двору; а чтобы избежать скандала, пусть он пока, до моего приказа, побудет под домашним арестом. А вы почаще появляйтесь у нас, ибо мне очень приятно видеть вас и слушать ваши складные, рассудительные речи.

Сеньора капитанша поцеловала ему хвост, всячески благодаря его за столь возросшее расположение, что она отлично умела делать, и с тем вернулась к нам с весьма радостной вестью, хотя некоторым из наших казалось, что мы не должны следовать приказу короля, ибо он-де только притворяется, чтобы схватить нас. В конце концов, как верные подданные, мы решили исполнить указ его величества и, приложив немало усилий, чтобы добыть гарантию безопасности — а ею были наши вооруженные рты, которым мы доверяли особенно, если наша верность ставилась под сомнение, — тут же двинулись в город и вошли в него; встречало нас множество друзей, которые нас приветствовали, завидев наш ровный строй, тогда как раньше опасались делать это, как о том гласит изречение древнего мудреца: «Когда Фортуна посылает нам несчастья, она пугает друзей, пускающихся в бегство, но именно превратности судьбы дают нам понять, кому мы любы, а кому нет»[142].

Мы расположились на постой в наименее населенной части города, где без труда нашли множество пустующих домов безо всяких признаков жизни, коей мы лишили их обитателей. Мы поселились как можно плотнее и приказали, чтобы никто из наших частей не выходил в город, — пусть все видят, что мы выполняем указ его величества.

А тем временем сеньора капитанша каждый день появлялась у короля, который с ней очень подружился — больше, чем мне хотелось бы, хотя с виду ничего нечистого меж ними не было, ибо за всё своей невинностью и приятством, не говоря уж о теле, заплатила красавица Луна. Ведь капитанша отправлялась на встречи с королем со своей сестрой, а, как говорят, «кому — поклоны, а кому — поклонники», и король так к той привязался, что сделал всё, чтобы добиться ее любви, хотя, как мне кажется, капитанша тут была сестре не советчица, в то время как Лиций узнал о происходящем и почти обо всём мне поведал, спрашивая, что я обо всём этом думаю. Я ему сказал, что не вижу в этом большого греха, особенно если учесть, сколь это способствует нашему освобождению. И так произошло, что сеньора Луна приобрела над его величеством такую власть, а он был ею столь ублажен, что не прошло и недели, как она походатайствовала за нас и мы все были прощены.

Король освободил пленника от уплаты налога[143] и приказал всем нам прибыть во дворец. Лиций поцеловал королю хвост, причем ото всей души, и я сделал то же, хотя безо всякого желания, так как для человека это всё равно что поцеловать задницу. И король сказал ему:

— Капитан, я осведомлен о вашей верности и о ничтожности вашей вины. Посему с этого часа вы прощены, как и все ваши люди и друзья-товарищи, которые оказывали вам поддержку и покровительство. И чтобы вы отныне и впредь находились при дворе, я дарю вам дома и имущество тех, кто волею Божией их вместе с жизнью потерял, а также отдаю вам должность того, кто был моим главнокомандующим, и отныне и впредь исполняйте ее и пользуйтесь ею так, как вы это умеете делать.

Мы все низко склонились перед ним, и Лиций вновь поцеловал ему хвост, всячески превознося его за эти милости, говоря, что верит в то, что Господь поможет ему исполнять свои обязанности и верно служить своему королю так, как того его величество желает.

В тот день наш сеньор король узнал и о бедном Ласаро-тунце, хотя в тот миг последний, видя вокруг себя столько друзей, чувствовал себя таким богатым и счастливым, каким никогда до того в жизни, как мне кажется, не был. Король расспрашивал меня о многом и особенно о нашем вооружении, о том, где я его раздобыл, и на все его вопросы я ответил вполне убедительно. Наконец, всем удовлетворенный, он спросил, с каким числом рыб могли бы сразиться мы, имея такое вооружение. Я ответил:

— Сеньор, с мечом во рту я дерзнул бы вызвать на бой всё море с уверенностью в победе.