Книга о Ласаро де Тормес

I Кто и когда написал «Жизнь Ласарильо с Тормеса»

Испанский плутовской роман, а точнее, пикареска — один из самых загадочных феноменов европейской литературы середины XVI — первой половины XVII века. В науке до сих пор идут споры о происхождении пикарески, о корпусе текстов, которые составляют этот жанр, о том, сколь долго он просуществовал, где и когда испанский пикаро как герой жанра завершил свой путь, а если ему как одному из его прообразов — евангельскому Лазарю — была дарована «вторая» жизнь, то в каком качестве и обличье он продолжил свое странствие но пространствам романа Нового и Новейшего времени. Исследователи сходятся лишь в одном: классическую пикареску отличает не только и не столько присутствие в ней образа плуга — ведь он встречается и в древних мифах в образе так называемого «трикстера» (пародийного двойника «культурного героя», изворотливого оборотня, пособника богов и вредителя одновременно), и в «животном» эпосе, и в восточных рассказах о проделках хитрецов, и во французских фаблио, и в немецких шванках. Характерная черта пикарески — вполне привычный для современного читателя, но новаторский для XVI—XVII веков тип вымышленного литературного повествования, где главный герой выступает и как рассказчик, и как действующее лицо. Именно форма повествования от первого лица отличает пикареску от внешне схожих с ней собраний анекдотов, циклизованных вокруг образа главного героя, например, от «народной книги» о Тиле Уленшпигеле. При этом плутовская автобиография может быть оформлена то как письмо, то как рассказ-исповедь, то как мемуары и даже как путевые заметки.

Первым классическим образцом пикарески и одним из лучших творений испанской барочной прозы стал роман Матео Алемана (Mateo Alemán; 1547—1614?) «Гусман де Альфараче» («Guzmán de Alfarache»; ч. 1 — 1599, ч. 2 — 1604)[298]. В «Гусмане» повествование ведется от лица пикаро, который, оказавшись на каторге (гребцом на галерах) и пережив религиозное просветление, пытается осмыслить и нравственно оценить всё, что с ним произошло с момента его рождения. Гусман не без иронии характеризует маргинальное социальное положение и нравственный облик своих родителей, отыскивая в истории собственного появления на свет истоки своей далеко не праведной жизни. Дурная наследственность — одна из «магистральных» (Л.Е. Пинский) тем пикарески, напрямую связанная с темой грехопадения, с убежденностью писателя-моралиста в испорченности человеческой природы.

Сюжет романа Алемана развивается как ряд возвышений и падений героя, связанных с его поначалу удачными мошенничествами и их последующим разоблачением. Образ Гусмана подчеркнуто протеистичен, ускользающе-многолик (Протей — одно из вошедших в историю жанра определений сущности пикаро[299]). Это проявляется в постоянной смене социальных «масок»-ролей Гусмана, его убеждений, а также в самом стиле его речи, в которой смешаны патетика и смиренность, горечь и бравада, бесстыдное выставление напоказ своих пороков и морализаторские рассуждения.

Гусман де Альфараче — настоящий пикаро. Он не просто плут, а выразитель характерного для эпохи барокко ощущения социального и духовного кризиса, краха ренессансного «мифа о человеке», воплощающего веру в природное совершенство Человека, способного — невзирая на свое происхождение и превратности судьбы — собственными усилиями возвыситься до своего идеального прообраза (ведь он создан Творцом по Своему образу и подобию!). Эпоха барокко вспомнила о том, что человек, как говорил современник Гусмана Принц Датский, — всего лишь жалкая «квинтэссенция праха». Конечно, еще оставалась надежда на то, что если «нет правды на земле» (по слову пушкинского Сальери), то она есть где-то «выше», но на земле, куда ни посмотри, царят лицемерие и обман, а человеческой судьбой распоряжается слепая Фортуна.

На «Гусмана де Альфараче» как на жанровый прецедент будут ориентироваться многие испанские прозаики, бросившиеся с Алеманом спорить, Алеману подражать, алемановский тип повествования совершенствовать. Строго говоря, именно Алемана следовало бы считать творцом жанра — то есть главой «рода».