Книга о русском еврействе. От 1860-х годов до революции 1917 г.

В древообделочной промышленности евреи выделялись преж­де всего в лесопильном деле. По данным переписи 1897 года, из 106 лесопилен Северо-западного края 69, т. е. 68,3% принадле­жали евреям. Почти то же соотношение было и в Юго-Западном крае, где на 154 лесопильни на долю евреев приходилось 91, т. е. 60%. Следует отметить, что процент еврейских рабочих на этих еврейских лесопильнях был очень низкий (всего 18,3% в Севе­ро-западном крае и еще меньше в Юго-Западном). Это объясня­ется, во-первых, расположением заводов вне городов и местечек, и, во-вторых, трудностями, связанными с соблюдением суббот­него отдыха. Кроме того, рабочие на лесопильнях большею час­тью жили на хозяйских харчах, содержание же двух котлов, трефного и кошерного, было явно невыгодно для хозяев.

Кроме лесопильного дела, евреи занимались столярным и мебельным производством, но не в крупных размерах. Мебель­ное дело (особенно производство сравнительно дешевой, гну­той, так называемой, венской мебели) было сосредоточено глав­ным образом в Житомире и в некоторых городах и местечках Полесья.

Специфически еврейским производством было щетинное. В 1897 году евреям принадлежало 39 щетинных заводов (21 в Цар­стве Польском и 18 в Северо-западном крае). Щетинное произ­водство типично местечковое. Такие местечки, как Креславка, Волковыск, Крынки и другие в Ковенской и Сувалкской губер­ниях, прославились своими щетинными изделиями. Характер­но, что в этих предприятиях и хозяева, и рабочие были исключи­тельно евреи.

К концу XIX века обработка волокнистых веществ (глав­ным образом шерсти и хлопчатой бумаги) занимает видное ме­сто в фабрично-заводской деятельности евреев. Главнейшими центрами этой промышленности были Белосток и Лодзь, где ее первоначально завели немецкие колонисты. Роль евреев внача­ле ограничивалась доставкой сырья и сбытом готового продук­та. Но мало помалу евреи стали принимать непосредственное участие и в производстве. На первых порах еврейские фабри­канты в Лодзи и Белостоке применяли главным образом ручное ткачество, но по мере распространения механических способов производства, ручное производство стало падать. В Белостоке в 90-х годах насчитывалось несколько тысяч ручных ткачей-ев­реев, но в 1904 г. число их упало до 1200, а в 1909 г. оставалось всего 563.

В начале не только немецкие, но и еврейские фабриканты от­казывались принимать на работу евреев-ткачей, считая их не­приспособленными к работе на механических станках. Это и привело к широкому движению среди еврейских рабочих, изве­стному под именем «борьбы за фабрику», в результате которой фабриканты стали допускать еврейских ткачей к механическим станкам. А в таких центрах ткацкой промышленности, как Згерж, Томашев и Здунская Воля, подавляющее большинство ткачей были евреи.

Из этого краткого обзора нельзя не прийти к заключению, что несмотря на все ставившиеся им преграды, евреи играли вы­дающуюся роль в развитии фабрично-заводской промышленно­сти Северо-западной, Юго-Западной и Южной России, а также в Царстве Польском. Притом во всех областях промышленнос­ти евреи-предприниматели быстро переходили от примитивных или отсталых способов производства к модернизированным и технически усовершенствованным и таким образом содейство­вали общему хозяйственному развитию страны.

* * *

И в области торговли, занятием которой постоянно попрека­ли евреев и друзья, и недруги, — евреи в России оказались в под­линном смысле этого слова пионерами.

В хлебной и лесной торговле евреи за сравнительно короткое время достигли огромных успехов и, можно сказать, что именно они вывели Россию на мировой рынок. Они значительно улуч­шили и удешевили распределение хлебных и лесных продуктов внутри страны. Поэтому следует остановиться несколько по­дробнее на этих отраслях экономической деятельности евреев в России.

По данным, собранным И. М. Бикерманом, «урожай одних только пятидесяти губерний Европейской России давал до двух с половиной миллионов пудов хлеба в средний год» а по сведе­ниям П. М. Лященко «за первое пятилетие нашего века (1900—1905) один заграничный вывоз (хлебных продуктов) поглощал 21 — 22% чистого урожая 50 губерний Европейской России». Но, как правильно указывает Бикерман, «свое конкретное значение и урожай, и цены получают лишь в хлебной торговле, превраща­ющей отвлеченные цены в реальные рубли в кармане произво­дителя и конкретное зерно в его закроме в отвлеченный товар мирового рынка».