Книга о счастье и несчастьях

Чтобы удержать власть, нужно следующее: 1. Не позволять возвышаться достойным. Даже казнить. 2. Запретить совместные обеды (!), а также диспуты, образование, даже литературу. 3. Держать общественную жизнь под контролем. 4. Иметь сыщиков. 5. Сеять раздоры среди подданных. 6. Давать обещания лучшей жизни. 7. Держать граждан занятыми: строить общественные здания. 8. Дать права рабам и женщинам, хотя бы для того, чтобы иметь осведомителей. 9. Вести войны, чтобы народ нуждался в руководителях.

Ну, каково? 2300 лет назад сказано, и все последующие тираны соблюдали. Гитлер и Сталин сами изобрели, едва ли они читали Аристотеля.

ДНЕВНИК

7 ноября. Утро, 11 часов

Праздник, если бы… Если бы не все то же.

Посмотрел парад.

Семейство вместе с Чари уехало на дачу, что-то там надо подготовить к зиме. Важнейшее качество разума — предвидение. Оно, несомненно, есть у собак. Достаточно посмотреть на Чари, когда собираются ехать. Узнает заранее по неведомым признакам и устраивает концерт. Любит дачу.

Тихо за окном. Люди сидят дома или маршируют по Крещатику. Мелкий дождик моросит. Соответственно и настроение.

Остается читать и думать. В. Быкова читаю, «Карьер». Не очень нравится. Военная тема без новых пластов уже мало трогает, а новое вычитал только о судьбе попа и попадьи в 30-е годы.

В прошлой его вещи, «Знак беды», было о раскулачивании. Спасибо автору и редакторам, что осмелились. Я-то помню, как было.

И вообще — оттепель идет по газетам и журналам. Вторая уже на моей памяти, но эта — теплее прежней, что при Никите Хрущеве.

Недавно прочитал «Плаху» Айтматова. Там в первой части, что ни фраза — то Господь Бог, с большой буквы. Очень зауважал Чингиза за это. Досадно: из моей «Книги» редакторы в 1982 году все вымарали, например, о репрессиях, о том, что тетка Евгения (колхозница) и дядя Павел (начальник НКВД) в лагерях умерли.

А газеты? Фантастика!

Оказывается, коррупция захватила крупные социальные группы. Уже писал о московских торговцах, что сообщали «Известия». Теперь — руководство Министерства хлопкоочистительной промышленности Узбекистана. Судили всю коллегию. Министра — расстреляли. Приписки составили 20 процентов производства. Нити воровства явно тянулись в высшие партийные органы республики. В Ташкенте был Рашидов, местный вождь. Он умер. Теперь улицу Рашидова переименовали в улицу «Правды». Буквально на днях объявили партийный выговор за приписки секретарю ЦК Молдавии. И одновременно республику лишили звания победительницы в соревновании.

МВД, суды и прокуратуры целых республик (Белоруссия), оказывается, тоже поражены заразой. У судей нет ни квалификации, ни независимости. Партийные органы вмешиваются в приговоры, как в колхозные дела. Давно все это знают. Новый термин — «телефонное право». Два судебных заседателя явно недостаточны для объективности. Уже поговаривают о присяжных. О взятках в милиции и МВД (до уровня прошлого министра Щелокова) знают тоже все.

Угроза наркомании стоит перед страной в полный рост. Это — почище пьянства. Пока в газетах — очень мало, но на служебных совещаниях сильно пугают.

Уже нередко высказываются обобщения: упадок морали и безыдейность как массовое явление во всех слоях общества. Не зря заговорили о социальной справедливости. Правда, пока ее нарушения ищут внизу: дескать, лодырям и хорошим работникам платят одинаково.

Вот такие теперь дела во всесоюзном масштабе.

ДНЕВНИК

12 ноября. Среда, вечер

Пришел рано. Не оперировали. Подходящих больных нет.

Грущу.

Утром в коридоре перед залом Яша сказал:

— Привезли Константина Константиновича. В реанимации. Без сознания.

На обходе: лежит наш дядя Костя — большой, исхудавший, голый, старый. Искусственное дыхание, капельницы. Глаза закрыты, сознания нет. Кома. Оказывается, утром стало плохо. Вызвали «скорую», попросили свезти в Институт, в свою реанимацию. Анализы — очень высокий сахар. Возможно, что от этого все. Но печень большая, плотная. Ввели инсулин, сахар снизили, но сознание не вернулось.

Врачебная практика: какая болезнь? Как будто не все равно, от чего умирает человек.

Неизвестно, чем болен. За полгода ослаб, похудел на 20 килограммов. Диабет небольшой. Похоже, рак. Но все органы исследовали, не нашли. Он еще два месяца назад ходил на работу, вшивал стимуляторы, не хотел сдаваться. Жил.

В ординаторской стояла Станислава Игнатьевна, его жена и наша бывшая заведующая лабораторией. Поплакала на моем плече, и у меня слезы навернулись. Еще бы! Тридцать второй год работает Костя в нашей клинике. Вся история — с ним. Резекция легких, докторская диссертация, потом операция на сердце. Заведовал отделением. Никогда не оперировал с блеском, но всегда надежно. Был добрейшим человеком.

Посмотрел на Костю и сразу почувствовал: старость.

ДНЕВНИК

16 ноября. Воскресенье, утро

Один. Лида уехала закрывать розы.

Костя умер. В четверг утром вернулось сознание. Удалили трубку. Казалось, еще поживет. Даже улыбался в ответ на мои бодрые фразы. Просил перевести в палату. Увы! Оказалось, ненадолго.