Книга о странных вещах

Собака их привела в строящееся тогда еще здание речного порта, потащила на самую верхотуру, а там села, печально развела лапами и вздохнула: извиняйте, товарищи, промашка получилась. И легла, тоскливо взметая хвостом цементную пыль. Опер матерится, он в этой самой беготне за металлический штырь зацепился и брюки порвал. Брюки, блин, не шерсть, новые не вырастут. Опять, значит, в семье одни убытки!

А следователь пишет.

— Двух ящиков шампанского нет, — говорит «ягодка» и печально вздыхает. — Вот тут ящик водки стоял, а теперь нету… Масло сливочное, два брикета, ой, нет, три, тут вот еще один стоял! Четыре коробки шоколадных конфет «Белочка»…

По ее подсчетам получалось, что воры приехали на грузовой машине и нагло перенесли в нее все ценное, что в магазине находилось.

И тут следователь попытался вытянуть затекшие ноги и почувствовал, что ему под столом что-то препятствует. Он заглянул под стол и выволок оттуда подростка лет тринадцати. Карманы его были подозрительно раздуты, но очень сомнительно, что в них могли уместиться два ящика с шампанским, три ящика масла и хотя бы одна коробка шоколадных конфет «Белочка». И точно — в карманах у подростка было несколько плиток шоколада «Сливочный» и горсточка карамели.

— Попался, ворюга? — добродушно спросил следователь, гордый тем, что он лично задержал преступника, пока опер бегал наперегонки со служебной собакой и кинологом.

— Да какой я вор, — тоскливо вздыхал подросток и выразительно кивал в сторону задорной и энергичной «бабы-ягодки», которая на глазах из спелой клубнички превратилась в сморщенную засушенную клюкву.

И сразу стало видно, что никакая она не ягодка и даже не баба, а матерая крыса, которая попалась с поличным в курятнике и теперь лихорадочно прикидывала, что же ей делать дальше.

Старики

На проходной универмага дежурили старики из вневедомственной охраны.

Обычно дежурили вдвоем. Интересной была смена, в которой один сторож был власовцем, отсидевшим за свое сотрудничество с немцами двадцать пять лет в сталинских лагерях, а второй — ветераном, который всю свою жизнь эти лагеря охранял.

Ночами между ними вспыхивали перебранки. Ненависть клокотала, кипела и выплескивалась, казалось, что сторожа вот-вот достанут наганы и устроят дуэль во дворе универмага. Прямо под ними был подвал, в котором спасался фельдмаршал Паулюс. Слышно было, как за стеной фельдмаршал одобрительно бормочет: «Gut! Sehr gut!»

— И что вы орете? — вздыхал приходящий для проверки службы бригадир из бывших милиционеров, уволенный за мздоимство. — Жалко, на фронте вы не встретились, сейчас бы в сторожке такая тишина стояла!

После этих слов все трое садились пить чай. Старость — состояние души, уравнивающее противников и соперников. Каждому из них в затылок уже дышала смерть, приближалось время, когда в спорах больше нет нужды, они становятся бессмысленными. Ведь никто из живущих не знает, что откроется в последний день — голубые хрустальные врата рая или огненная геенна ада.

И только Бог знает, кто из них лучше — предатель волею судьбы, мздоимец в погонах или человек с ружьем, который всю жизнь ограничивал чьи-то свободы.

Ты кто?

В кафе «Молодежное» буянил посетитель.

Была середина семидесятых, такое хулиганство было тогда еще в диковинку, поэтому милицию вызвали сразу. Хулиганство было классическим — сначала посетитель поприставал к девушкам, но они на него не обращали внимания, тогда он начал задирать посетителей, но по причине выпитого это плохо получалось, и тогда он начал хамить обслуживающему персоналу, но вот это уже не лезло ни в какие ворота.

Персонал и позвонил.

Приехала «канарейка» — так тогда называли ярко-желтые «уазики» с синей полосой. В таких машинах тогда ездили передвижные милицейские группы, сокращенно ПМГ, а эта аббревиатура в свою очередь расшифровывалась народом, как «Помоги мне, Господи!» На машине приехал участковый Коля Роговой, младший лейтенант двухметрового роста с двумя среднего размера арбузами вместо кулаков.

Роговой взял на руки буяна, бережно взял, чтоб, не дай бог, не повредить ему что-то, и понес в машину. Вот тут один из дружков задержанного догнал младшего лейтенанта и с диким криком всадил в зад, обтянутый форменными брюками, столовую вилку. Другой бы вскричал, но Роговой только задумчиво вздернул бровь, отнес задержанного в машину, выдернул вилку и, вернувшись, строго спросил:

— Кто?

— Ну я, — развязно сказал один из посетителей и профессионально встал в боксерскую стойку.

— А ты кто? — спросил Роговой, бросая вилку на стол.

— Я — чемпион Европы по боксу Валерий Трегубов, — возгласил наглый посетитель. — А вот ты кто?

— А я — милиционер, — сообщил Роговой, обрушивая на лоб боксера кулак.

Нокаут, однозначно! Трегубов и в машине не пришел в себя, а в дежурке философски и покорно отнесся к судьбе. Не каждого чемпиона Европы, пусть и в нетрезвом состоянии, отправляют в нокаут с одного удара!