Книга о странных вещах

К утру засуетились околоспортивные жучки. Трегубова, конечно, забрали, кто бы дал красе советского спорта отбывать пятнадцать суток за хулиганство и членовредительство, ага, a как еще прикажете называть место, куда зверски всадили вилку?

С тех пор прошли годы.

Исчез в стремительном течении жизни участковый Николай Роговой, зарезали в аэропорту далекого города Улан-Удэ красу и гордость российского бокса Валерия Трегубова, кафе перестало быть молодежным, оно стало «Золотым драконом», в котором подаются псевдокитайские блюда.

А память хранит негромкий диалог, когда-то состоявшийся в кафе:

— Ты кто?

— Я — чемпион. А ты кто?

— А я — милиционер!

Нынешнему поколению хоть немного бы той уверенности в себе и в правоте своего дела!

О бесполезности разносов

Однажды собрали нас на большое совещание.

Высокое начальство шутить не любит — разнос был по всем правилам, и в этот день мы узнали о себе и своем происхождении много нового и неожиданного. Впрочем, не зря говорят, что новое — это хорошо забытое старое. Все, что высокое начальство нам сказало, оно, в свою очередь, слышало в свой адрес, когда не занимало высоких постов.

Голос у начальника, который нас распекал, был хорошо поставлен, но лишен драматических интонаций и высокого накала, а тут еще я всю ночь не спал, устал как собака.

Короче, под мерный голос начальника я задремал. И так забылся, что со стула упал.

Грохот, разумеется. Я сам испугался, вскочил, пытаясь понять, что же случилось. Товарищи негромко смеялись.

— Что с тобой? — заботливо и с тревогой в голосе спросил начальник. — Тебе плохо? Может, врача вызвать?

Я спросонья чистую правду врезал:

— Извините, товарищ полковник, задремал!

И все.

Совещание закончилось.

— Да какие, к черту, могут быть совещания! — вздохнул начальник. — Я их крою, почти с работы снимаю, а они, паразиты, спят!

Немного об утесах

Был в городском отделе милиции начальник общественной безопасности. В эфире имел личное гордое имя Утес. Обожал этот начальник в праздничные дни подчиненных по рации вызывать. Только и слышно было: «Триста первый, я — Утес, ответьте! Триста второй, я — Утес, как слышите?» И вот был День Победы, май, зелень вокруг, а по рации только и слышатся вызовы Утеса. И вдруг томный ленивый голос негромко говорит: «А иди ты на… Утес!» В эфире воцаряется испуганная тишина. Изумившийся начальник гневно спрашивает: «Кто говорит?»

— А все говорят, — флегматично произнес все тот же наглый голос.

На следующий день жаждущий крови начальник собрал всех, кто имел рации, в так называемой ленинской комнате, которые тогда имелись при каждом отделе милиции. Там обычно совещания проводили, устраивали разносы, изучали приказы и духовное наследие руководителей государства. Но начальник этих подчиненных собрал с хитрой целью. Желая выявить нахала, он приказал каждому повторить данную фразу в эфир, надеясь по интонации и голосу его определить.

И вот через два часа бесплодных попыток приезжают товарищи из комитета по контролю за переговорами в эфире (была такая хитрая контора, возможно, она и сейчас процветает) и укоряют начальника:

— Ну что же вы! Ну нельзя же так! Когда вас послали на Девятое мая один раз, мы к этому спокойно отнеслись. Но два часа подряд! В эфир! Нельзя же так! Народ может подумать, что так и надо!

Естественно, возмутитель спокойствия так и не был обнаружен.

Об отношении к уставам

Был в УВД начальник службы общественной безопасности. Звали его… За глаза его все звали Железным Шуриком, и этого будет достаточно. Человек это очень хороший, в глубине души своей очень добрый, интеллигентный, имел великолепную библиотеку, в которой почти все книги прочитал. Прекрасный человек. А что с ним столько забавных историй происходило, так ведь это жизнь. С другими тоже много забавного происходило, но я этих случаев почти и не помню, да многих людей уже и забыл, не задержались их имена в моей памяти.

Железный Шурик уставы любил, и не просто любил, он их знал, соблюдал и требовал неукоснительного соблюдения этих уставов от всех остальных. Я сам однажды слышал, как он распекал нерадивого милиционера за неуставные носки. Носки должны были быть уставного цвета — серые, а милиционер надел с рисунком в клеточку. И вот начальник его распекал:

— Что это, товарищ сержант? Почему вы разгуливаете в квадратных носках? Вы бы еще шляпу на голову надели!

В дни футбола от районных отделений милиции выделяли людей для дежурства на стадионе. Перед началом матча проводился развод, и вот на одном из таких разводов Железный Шурик усмотрел непорядок — один из сотрудников районного отдела милиции приехал в форме, но в красных носках. Железный Шурик тут же вывел его из строя и принялся отчитывать:

— Вы куда пришли? Вы на бой быков пришли? Вы со знаменем расстаться не можете? Покажите всем свои носки! Вот снимите их и покажите всем, чтобы видели! Носки, товарищ лейтенант, должны быть уставного цвета! Вот такие! — и он поднял форменную штанину, демонстрируя свои носки.