Книга осенних демонов

Он устроил себе трехдневные каникулы, во время которых добросовестно отрабатывал все, что только предлагал мотель «Саргассо» в своих брошюрах — бильярд, сауну, уроки верховой езды. Несколько часов, не обращая внимания на ледяную морось и сильно намокшие спортивные брюки, стучал мячом в стенку, отбивая его теннисной ракеткой. Вечер провел в баре, дегустируя все неизвестное ему ранее спиртное, так что в конце концов двое официантов были вынуждены отнести его в номер. Стрелял по мишеням, израсходовал кучу боеприпасов, но через три часа дважды попал в глиняную тарелку и получил ироничное браво от обслуживающего персонала.

На четвертый день вечером позвонил жене. Голос у Оли был надломленный и тревожный, как обычно. Как обычно, она была измучена и не справлялась с двумя двухлетними близнецами и шалящим трехлетним ребенком. Все это ее уже достало. Она хотела знать только одно: когда Земба будет дома и поможет ей, когда будут какие-нибудь деньги, хотя по голосу было ясно, что она утратила уже всякую надежду и ей все равно.

Ему стало ужасно жаль жену.

— Олечка, подожди, это очень важно. Сейчас я работаю над контрактом на огромную сумму. Я получу проценты, это действительно куча бабок. Нет, я делаю это один, не через фирму. На фирме ничего не знают… Подожди, я же говорю тебе, что являюсь посредником в контракте. Проценты… еще не знаю сколько. Куча. Если все хорошо сложится, мы купим квартиру, возможно, я начну свое дело. Я не валяю дурака, и я трезвый… Точно не знаю, через несколько дней. Нет, не могу разговаривать, я на секунду вышел с переговоров. Позже все тебе расскажу… мне нужно бежать… пока.

Он отключил телефон, с тяжелым сердцем терзаясь укорами совести. Бедная Оля! С той стороны во время разговора все время был слышен ор троицы и монотонный резкий скрежещущий голос начальницы госпожи Зембовой, которая, как обычно, требовала внимания к себе, потому что ей нужно было что-то сказать и ее нисколечко не волновало, пеленаешь ты ребенка или тебе нужно выйти.

Это ничего, дорогая, еще всего только несколько дней, а потом, наконец, ты будешь в собственном доме, где никто не будет на тебя орать, никто не швырнет в лицо мокрые пеленки, никто не будет тебя потчевать колкостями или считать «недостойной особой». Ты больше никогда не будешь плакать от одного вида счетов, не будешь продавать последнюю бижутерию, чтобы у детей была хоть одна новая вещь. Я отблагодарю тебя.

* * *

— Я слышал разные истории в своей жизни, — сказал Стефан, — и собственными глазами видел, как один политик босиком полез в огонь, я видел дух и однажды над Сахарой собственными глазами видел настоящее НЛО. В Индии я видел, как мужики массово прокалывали себя крючками и иглами, прямо становились похожи на ежей, но крови на них не было вообще. Но такого…

Они сидели у Стефана в квартире, обставленной с особым вкусом одинокого человека. Земба в кожаном кресле с рюмкой рома «Гавана Клаб» в руке, а Стефан за своим письменным столом. Земба аккуратно вертел в руке рюмку, косясь краем глаза на циферблат своих титановых часов фирмы Tag Heuer. Он ожидал реакцию друга. Он по-прежнему любил его квартиру, в которой когда-то — месяц? двадцать лет тому назад? — находил единственное, кратковременное убежище. Теперь оно казалось ему немного вызывающим клаустрофобию и тесным, заставленным старой мебелью, где стены умоляли о еще одном слое краски. Прежде он этого как-то не замечал.

— Ты войдешь в сообщество? — произнес Земба.

— Послушай, это отдельный разговор. Я — свободный художник и не люблю ни с кем связываться, но на самом деле звучит неплохо. Понятно, есть идеи на основательные репортажи, которые никому не хочется делать, и моего появления на нескольких каналах будет достаточно, чтобы такую вещь продать. Если ты пообещаешь мне, что никогда не возникнет разговоров, мол, поскольку ты подписываешь счета, то как автор проекта будешь все решать сам. Если же ты захочешь у меня поучиться, не вопрос, я рискну. Но в работе руковожу я. Ладно, об этом мы всегда можем договориться, но важно другое. Я должен знать, откуда у тебя бабки. Или ты мне доверяешь, или ничего из этого не выйдет. Ты их украл у каких-то мафиози?

— Стефан, разве я тебя когда-нибудь обманывал?

— Конечно-конечно. А помнишь Эдиту?

— Да мы дурака валяли, нам было по семнадцать лет, и спал я с ней только раз, собственно, по ошибке. Кроме того, это был инцидент, а врал я потому, что хотел сохранить ваш союз, дурень ты этакий! Откуда мне было знать, что эта идиотка тебя бросит? Разве когда-нибудь потом я тебе врал?

— Ла-а-дно. Ты теряешь работу. Говорю тебе — езжай, отдохни и соберись с мыслями. Ты едешь, через неделю возвращаешься на «лендровере», снимаешь жене и детям апартаменты в «Меркурии», покупаешь пятикомнатную квартиру, ремонтируешь ее, покупаешь детям игрушки, о которых они мечтали, наряжаешь Олю как Мишель Пфайфер на вручении Оскара…

— Она сама так оделась, — встрял Земба.