Книга осенних демонов

— Ладно, штурманская куртка с барашком — это не вершина вкуса, да будет тебе известно. А потом приходишь сюда с бутылкой совершенно офигенного кубинского рома, который ты привез из Чехии, и пачкой сигарет Amphory Scotch Whisky, которые я не курил уже восемь лет, чтобы рассказать мне какую-то даосскую историю о борьбе гармонии с хаосом, о том, что твои несчастья являются причиной войны на Ближнем Востоке и что силы Инь подарили тебе магический пластиковый прямоугольник, заменяющий деньги. Ты хочешь, чтобы я тебе врезал?

Земба вытащил из внутреннего кармана портмоне, из портмоне карточку и бросил ее на стол. Стефан на минуту отложил трубку и поднес пластиковый прямоугольник к свету.

— Ла-а-а-дно, — пробормотал он в бороду. — Похожа на настоящую кредитную карту какой-то неизвестной фирмы. Здесь есть фамилия, номер, рисунок, конечно китчевый, но вполне ничего, похож на голограмму, в общем очень красивый. Но почему нет никакого банка? Красивая, красивая, черт побери!

— Открыт ли тот ночной магазин внизу?

— Открыт.

— Тогда собирайся, мы идем вниз за кока-колой и лимоном к рому.

— Это ничего не доказывает, — упирался Стефан, когда они вернулись назад. — Ты мог расплатиться прежде, впрочем, там принимают карточки и могли не обратить внимания на то, что это какая-то левая.

Земба на минуту замер, с курткой в руке, после чего снова достал карточку и протянул остолбеневшему Стефану.

— Рассмотри ее хорошенько, — произнес он.

Стефан посмотрел на рисунок, потом на Зембу. Некоторое время он играл картой, наклоняя ее в разных направлениях и рассматривая картинку.

— Одолжи мне пять сотен, — внезапно выпалил Земба.

Стефан задумался, пыхнул разок трубкой, а потом машинально посмотрел на карточку и вздохнул.

— Это что-то, о чем я хотел тебе сказать, — признался он с грустью. — Я сейчас, знаешь, как дурак. Недавно я прочел одну статью, довольно забавную. В ней был универсальный список советов для джентльмена. Для бритоголовых в общем-то, но одна вещь заставила меня поразмышлять… Ну, ладно. Я решил, что не буду давать тебе деньги в долг.

Земба от удивления поднял брови. Такого он не ожидал.

— Я пришел к заключению, что если другу на самом деле нужны деньги, то не нужно брать в долг, потом он должен тебе отдавать, а не всегда получается, и ситуация становится неловкой. Поэтому я тебе просто дам пять сотен. Я не хочу, чтобы ты возвращал, понимаешь? Впрочем, мне неудобно, что и прежде я одалживал, когда ты был в такой заднице. Тебе семью содержать, а я… — Он улыбнулся. — А я как-нибудь перекантуюсь в этом месяце на три тысячи.

Он сунул руку в карман джинсов, вынул небольшое портмоне и, прежде чем Земба успел воспротивиться, отсчитал десять хрустящих новеньких купюр.

— Стефан, очнись, ведь это всего лишь тест! Забирай это, идиот. Я хотел только показать, что карта работает.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, это глупо, ведь мне хватит, а у тебя семья…

— Стефан, ты болван! Мне не нужны никакие деньги, — взревел Земба. — Не нужны, понимаешь? Я богат. Вся эта паранойя меня не касается — у меня все бесплатно. Все, что мне нужно, и даже больше. Сейчас деньги для меня — это картинки. Понимаешь? Мне нужна рубашка, я иду в магазин и беру рубашку. Какую захочу, а не ту, которую могу купить. Показываю карточку — и все. Хочу туфли — беру туфли. А когда мне нужны деньги, я иду в банк и прошу деньги. Спрячь ты наконец этот салат и налей водки! Проснись!

— Ну, я не знаю, — произнес Стефан. — Я же читал эту статью и подумал, что… карточка… это дурдом какой-то! Skol!

Он поднял рюмку, покрутил янтарную жидкость и одним глотком влил ее в горло. Причмокнул губами и со стуком поставил рюмку на стол. Земба тоже выпил.

И быстро запил карамельный привкус тростникового сахара колой.

— За Африку, братишка! — воскликнул он. — За Гималаи, Занзибар, за Китай и за Марианскую впадину! За все чудеса в мире, которые мы можем снять и показать людям. За весь этот гребаный цветной мир!

А потом, когда закончился ром и Земба с трудом смог заказать такси, Стефан проводил его до лифта и, протягивая руку на прощание, сунул в нее десять сложенных купюр достоинством пятьдесят злотых каждая.