Книга первая. Сон про не сон (СИ)

Я помогла Лавочкину-старшему оформить все документы, связалась с его сослуживцами - они выделили бесплатно два автобуса, оповестила всех родственников. А на похороны Еленушка привела весь шестой ‘Б’. Я поначалу опешила. Зачем? А директриса объяснила, что все мои человеколюбивые порывы пропадут втуне, пока подростки напрямую не столкнутся с ‘суровой правдой жизни’. Ну-ну… Хорошо, что Севочку дома оставили.

После поминок Лавочкины вернулись домой, а вечером пришли ко мне с парой рюкзаков.

- Можно мы вам ещё надоедим? - спросил Виктор, нервно переминаясь в дверях. - Дома очень тоскливо. Боюсь не выдержу. Нет, - заторопился он, - если вам неудобно, то мы к моим родственникам в деревню поедем. Мне на работе отпуск на две недели дали, а к началу четверти Сережа в школу придет, не волнуйтесь.

Ага, в деревне его живо научат тоску глушить. Нет уж! Пусть оба на глазах будут.

- Раздевайтесь, проходите, будьте, как дома. Сережа, достань папе тапочки.

- Спасибо, мы свои из дома взяли, - заторопился Сережка, роясь в своем рюкзачке. - Вы не думайте, мы вас не стесним. Я убирать умею, и картошку чистить, и чай заваривать.

- Ладно уж, Золушок, разберемся. А вот спать тебе уже давно пора…

Я выделила им свой кабинет. Поставили там раскладушку для Виктора, а Сережке разложили кресло. Уложив мальчика, мы устроились с его отцом на кухне. Я видела, что тому надо выговориться, но не торопила. Мы сидели уже около часа, когда он все-таки решился…

- Мы с женой ещё в школе решили пожениться, - начал он свою исповедь. - Мила все мечтала десять детей родить. Говорила: ‘Будешь ты у меня отцом-героином’. Очень она детишек любит… любила. Когда Сережка родился, нам только восемнадцать стукнуло, я как раз первый курс автодорожного закончил. Сережа спокойный уродился, никогда не капризничал, не привередничал. Вот… А через два года у Милочки выкидыш случился. После этого врачи рожать ей категорически запретили, а она все рискнуть хотела. Я отговаривал. Зачем нам ещё дети, когда Сережка есть? Ну, не сладилось с десятью детьми, так пусть одному вся наша любовь достается. Милочка, вроде, соглашалась, но все равно грустила. А тут, на прошлый Новый Год, она и говорит: ‘Не хочу никаких дорогих подарков, а подари ты мне дочку. Я сон видела, что все у меня будет в порядке’. Я, понятное дело, в отказ. Она - в слезы. ‘Ты, - говорит, - не любишь меня совсем, раз тебе на мои желания наплевать’. Я заспорил. В общем, слово за слово, крепко мы тогда поругались. Ага, а в конце марте прихожу с работы, а она такая веселая меня встречает и говорит: ‘Я врача нашла хорошего. Он в частном кабинете работает, осмотрел меня и рожать разрешил. Сказал, что никаких противопоказаний у меня нет и никогда не было. Это все мне раньше напутали’. Я не поверил, сам сходил к этому спецу. А он и мне то же самое сказал. Ну, думаю, может, и правда, врачи тогда что напутали. Столько ж лет прошло… Просил только её ещё раз в консультации районной провериться. Но Милочка так загорелась, что и слушать не захотела. Куда уж тут мне было сопротивляться… А в мае она уже беременной была. К этому своему, чудо-доктору, пять месяцев наблюдаться ходила. Сказала, что на учет в нашей районной консультации только перед родами встанет, а раньше ни ногой. И чувствовала Милочка себя нормально. Сердце только иногда прихватывало, да одышка все время мучила. Но доктор ей травки специальные смешивал, вроде помогало. Вот… А в середине октября она пошла на приём, а кабинет закрыт. И объявление висит, что доктор тут больше не принимает. И куда съехал - неизвестно. Помыкалась Мила с неделю, травки целебные закончились, и сердце прихватывает почти каждый день. Вот и уломал я её пойти в нашу районную поликлинику. И сам с ней пошел. Врачиха как нас увидела, так побелела вся. ‘Что ж ты, - говорит, - подлец, натворил?! Я ж тебя предупреждала, аспида, что нельзя ей больше рожать’. А Милочка меня заслонила и давай кричать, что это все ошибка была и рожать ей можно. И тычет врачихе в нос визитку того врача. А та, как увидела фамилию, так опять в крик: ‘Ты где этого шарлатана нашла? Мы ж его из нашего роддома поганой метлой гнали. Он же у нас трех рожениц чуть в могилу не свел’. Жена сознание и потеряла. Врачиха та настаивала, чтобы Милочка прервала беременность немедленно, но жена уперлась, что раз столько доносила, то и дальше носить будет. И даже на сохранение лечь обещала, вот только не успела. В тот день ей даже плохо ни разу не было, она даже сомневаться начала насчет больницы, но тут уж я уперся. Эх, надо было её сразу тогда в больнице оставлять. А она Сережкин день рождения пропустить не хотела. Как мне дальше жить, Анна Сергеевна? Что я сыну скажу? Это ж я виноват, что его матери больше нет. Если б я тогда…