Книга первая. Сон про не сон (СИ)

- Конечно, - пожал плечами Петров. - Иначе чего бы я тогда переводил его из гимназии в обычную школу?.. Я не хочу, чтобы моего сына испортили легкие деньги.

- Да вы же первым кричать начнете, что вашего ребенка терроризируют одноклассники! - возмутилась я. - А после сегодняшних событий они же не угомонятся. Мне что, прикажете его двадцать четыре часа за руку за собой водить? Или к юбке его привязать?

- Нет, но я полностью доверяю вашему педагогическому опыту, - усмехнулся Петров.

- Ладно, - попыталась я зайти с другой стороны, - но я ему хорошие оценки авансом ставить не собираюсь. У меня, знаете, принцип - кто на что ответил, тот то и получил. - Еленушка закатила глаза.

- Это ваше право, - опять пожал плечами олигарх. - Мне интересуют не оценки моего сына, а знания, которые он получает. Если заслужил двойку, то ставьте её смело - я в претензии не буду. Ну а уж если выучил и нормально ответил… - Петров хитро на меня покосился. - Я уверен, что хорошие отметки вы ему зажимать не станете.

Я обреченно посмотрела на Еленушку. Та отвела взгляд и беспомощно пожала плечами. Конечно, не будь у Петрова-старшего таких капиталов - никто бы и не дернулся его прихоти исполнять.

Глава 5.

А потом я пошла в класс к своим бузотерам. Да, ну и видок у них… Бывшая с утра чистой и выглаженной одежда напоминала сейчас second hand из самой последней распродажи: вся в жирных пятнах, местами подранная в пылу битвы, мятая и без некоторых деталей. У Гришки отсутствовали пуговицы на пиджачке, у Гарика - вязанный пуловер пестрел спущенными петлями, у Маринки трикотажная кофточка лишилась воротничка. В общем, мои ученики здорово смахивали на смесь бомжатника и помоечника.

Правда, сама я выглядела не лучше. В приемной директора, уже на выходе, глянула на себя в зеркало и испугалась - боковой разрез на юбке прорвался почти до верха бедра (пришлось подхватить на живую булавкой), колготки все в стрелках, на левой коленке дырка с пятак величиной, на пиджаке две пуговицы сиротливо болтаются на нитках, а блузка мало того что перекосилась, так ещё и перед весь в жирных пятнах.

И это в таком виде я общалась с родителями своих учеников?! Кошмар! Что ж Еленушка мне ничего не сказала? Правда, она расстроена и на такие мелочи, как внешний вид, явно решила наплевать. Ага, это на её черном платье грязь не так заметна. Да и в самую гущу драки она не совалась. Это ж только я полезла туда Гришку вытаскивать, а по дороге кто только об меня не спотыкался и отпихивался…

Перед приходом родителей я только и успела, что загнала своих детишек в туалеты руки-лица помыть, потом в медпункт их гоняла провериться на предмет травм, а сама руки только и помыла.

А, плевать. Пусть Петров-старший сразу видит, куда своего сыночка пристраивает…

Двадцать шесть пар встревоженных глазенок настороженно следили за моими метаниями перед доской.

- Ну, что я вам скажу, дорогие вы мои ‘защитники’, - протянула я, облокачиваясь на свой стол, - хорошего у нас мало. - Дети затаились, втягивая головы в плечи. - Мало того, что драку устроили, вестибюль весь загадили. Кстати, вам сегодня ещё там все отмывать от жира придется…

- Анна Сергеевна! - возмущенно вылез Гришка, резонно посчитав, что уж ему-то терять нечего. - А чего это нам пол мыть? Пусть Мишка и моет. С корешами своими… то есть с одноклассниками. Это они начали, а мы только защищались.

- Угу, - буркнула я, гневно сверкая глазами на Рябкина. Под этим взглядом он сник. - Михаил тоже будет мыть. Вместе с одноклассниками, то есть с вами.

- Анна Сергеевна! - опять воспрял духом главный бузотер. - Он же в ‘А’ классе!

- Не-а, Григорий, Михаил Петров с сегодняшнего дня будет учиться в нашем классе. Так что будь добр принять этот факт, как непреложную истину.

- Ну, я его приму… - мрачно посулил Рябкин, сжимая кулаки. Остальные тоже загомонили что-то воинственно-агрессивное.

- Не-а, Гришенька, не просто примешь, а будешь положительно относиться к своему товарищу по классу. Нам поручено воспитать из него нашего человека, а это дело ответственное и не на один день. Будем относиться к нему с пониманием и заботой.

- Анна Сергеевна! - вылезла Маринка. - Но он же хуже фашиста - на слабых только и горазд руку поднимать. Как же мы ‘с пониманием и заботой’? Не хочу я заботиться о таком гаде!

- Нет, Марина, ты не права. Миша… он как бы болен. Ему все всегда угождали, перед ним лебезили, всегда с ним соглашались. Вот он и испортился. Надо его ‘починить’. А если к сложному механизму соваться с кувалдой, то ничего хорошего из этого не получится. Так что будем действовать с умом и фантазией.

- А давайте от него откажемся, - высунулся Гарик. - Вы скажите его родакам, что тут его зачмошат. Пусть они задергаются и переведут его обратно к богатеньким. Чего он тут забыл?