Книга первая. Сон про не сон (СИ)

Петр Петрович, и правда, оказался адекватным человеком. А ещё он заядлый рыболов. На этой почве я их и свела с Георгием Сергеевичем, Мишкиным дедом. Пара выездов на утреннюю зорьку в заповедные места деда Жоры, и Петр Петрович стал наш со всеми потрохами.

Он-то и протолкнул мою идею со школьными ярмарками, как экспериментальную разработку городских методистов. Тем более что все вырученные средства тут же переводились на школьный расчетный счет.

С тех пор Петр Петрович регулярно получает благодарности и премии от своего руководства за успешное налаживание внеклассной работы и успешное проведение научно-практического эксперимента в одной отдельно взятой школе, а с нашей директрисы сняли головную боль за ‘эксплуатацию’ детского труда.

Сначала прибыль была крохотной. Детские поделки были корявыми, вязаные шарфики и шапочки не отличались ровностью петель, бисквиты оформлены совсем не затейливо, а печенье местами подгорело. И основными покупателями были только родители и близкие родственники.

А все потому, что я самоустранилась от подготовки ярмарочного товара и доверила все Рябкину. Он на этом сам настоял. Ладно, самостоятельность ещё никому не вредила.

Гришка после первой ярмарки подсчитал расходы и доходы и пришел в ужас. У ребенка случилась форменная истерика. Как же так! Он же все прикинул и загодя рассчитал. Такого фиаско его бизнес-деятельность вынести не смогла.

Пришлось отпаивать нашего ‘бизнесмена’ валерьянкой и подсовывать ему маркетинговую литературу. До самого Нового года Гришка учился торговать правильно.

А на зимних каникулах собрал всех у меня дома и выдал на-гора бизнес-план на ближайшие два года. Согласно ему, мы должны были заработать не менее ста тысяч евро практически на ровном месте. Слушатели выпали в осадок. Такая сумма дохода нашим приземленным мозгам и присниться не могла. Но Гришка излучал каменную уверенность в наших силах и возможностях.

Для начала нам надо было минимизировать расходы на материалы. С этой целью все отправлялись шерстить родительские закрома на предмет ниток, тканей и прочих залежей. Из этого Рябкин планировал связать и пошить новомодные вещи. Вторыми на повестке дня стояли деревянные изделия, пришедшие в негодность. Их подразумевалось отреставрировать и реализовать, как предметы старины. В общем, пунктов там было много, все и не упомнишь.

Помню только, что нам предлагалось поскрести по сусекам и принести старые значки, ненужные марки и монеты советских времен. Гришка планировал привлекать и нумизматов, филателистов и этих, каких их, которые значки собирают. Сразу скажу - такой финт у нас получился только в этом, 2012 году, весной. Подросшую коллекцию монет Миша толкнул через интернет за бешеные деньги - почти сто сорок тысяч рублей.

А тогда народ, воодушевленный такой моральной накачкой, рванул по домам. Вечером мой телефон разрывался от звонков. Всех родителей интересовало: дети опять подались в старьевщики? Успокаивала, как могла. Да и тормозить приходилось особо резвых. Потому что Петров-старший тут же предложил купить все новое, а Рябкин-старший заныл, что ‘все нажитое непосильным трудом из дома тащат, так они и без трусов останутся…’.

Кстати, пострадала и я. Пока школа была на каникулах, то все добытое тащили ко мне в квартиру. И скоро моя прихожая напоминала дом Плюшкина. Под ноги мне то и дело попадали сумки, тюки, пакеты, старые этажерки, какие-то старорежимные сундуки и шкафчики.

Освободив домашние кладовки, сараи и балконы от годами складируемых запасов, мои энтузиасты пошли по соседям. Этого моя квартира могла и не пережить. Пришлось тормозить и усаживать за переработку: все вязаные вещи мы распускали, а шитые - распарывали, вся фурнитура аккуратно складывалась отдельно. Мальчишки на улице шкурили старое дерево, очищая его от лака и краски.

Заготовив необходимое количество исходного материала, мы залезли в интернет. А где ещё можно подсмотреть модные тенденции? Но мы не стали тупо копировать маститых дизайнеров, а творчески переделали их модели. Теперь дело оставалось за малым - все это воплотить в жизнь в самое ближайшее время и без ущерба для учебы и здоровья.

Незаметно пришла третья четверть. Теперь на переменах мои дети вязали, строили выкройки и спорили о деталях оформления будущих шедевров. Учителя с опаской косились на маленьких энтузиастов и шушукались за моей спиной, как обычно осуждая мою инициативу и тщательно полируя мои кости. А плевать! С директрисой я договорилась, жалобы в гороно нам не страшны, а остальное переживу.

Готовые изделия принимала строгая госприемка в лице Маринкиной бабушки, Мишкиной мамы и нашего школьного ‘трудовика’-пенсионера Антона Михайловича Куликова. Они очень многое браковали и предлагали переделать. У нас тогда было все: и слезы тех, чьи труды оказались насмарку, и зазнайство тех, кто проскочил комиссию, и нервотрепка оставшихся. Но потихоньку весенняя коллекция пополнялась действительно качественными и модными вещами. Даже не верилось, что все это сделано из старья.