Книга первая. Сон про не сон (СИ)

Рост я взяла от папы - метр семьдесят шесть (это без каблуков!), длинные стройные ноги, тонкая талия, немного полные бедра, чуть крупноватые, но безупречной формы кисти рук, длинная шея, совсем не маленькая грудь, в общем, все что надо - на месте…

Черты лица - смесь маминого западного аристократизма и папиного славянского размаха, но надо отдать должное - смесь невероятно притягательная. Не классически застывшее совершенство, а живая непосредственность. Широкие скифские скулы, точеный нос, ‘умный’ лоб, брови вразлет (бабуля называла их соболиными), полные губы, чуть удлиненные большие серо-зеленые глаза в обрамлении невероятно длинных и пушистых ресниц (никогда не пользуюсь тушью!) и роскошные густые пепельные волосы, с которыми сладить невозможно. Я даже короткие стрижки носить не могу. Потому что мои волосы живут отдельной жизнью, никак не связанной с желаниями их владелицы: после укладки они правильно лежат только первый день, а потом завиваются в произвольные стороны. И вид у меня получается какой-то босяцкий. Поэтому все, что мне доступно - это недлинная коса и все варианты с нею связанные. На уход за очень длинными волосами у меня терпения не хватает.

Лет двадцать назад мне даже предлагали поработать фотомоделью. Заезжий французский фотограф, снимавший пейзажи российской глубинки для какого-то импортного журнала, пришел в восторг от моего облика и сходу предложил мне контракт на бешеную сумму. Причем он готов был профинансировать не только мой переезд во Францию, но и переезд моих родственников. Но моя карьера фотомодели рухнула, так и не воспарив, потому что бабуля встала на дыбы.

- Никогда потомок княжеского рода Понятовских не будет кривляться на подмостках на потеху публике! - громко вещала она.

Мои робкие возражения, что мне не актерскую стезю предлагают, отметались ею, как несущественные детали.

- Ты пойми, - говорила бабуля, - стоит только зарекомендовать себя, как доступная особа, и на твоей научной карьере можно смело ставить жирный крест. Да твои прадеды от такого кощунства в гробах перевернутся. Никогда! Ты слышишь? Никогда ты не будешь фиглярствовать. Мы - слава богу! - не бедствуем, и нам хватает на кусок хлеба с маслом. Так что, деточка, учись спокойно. Твоя бабушка тебя выведет в люди и без посторонней помощи!

А замуж я не вышла, потому что так и не встретила мужчину, который бы смог нормально воспринимать мою внешность в сочетании с моим умом. Редко какой представитель сильного пола сможет смириться с тем фактом, что его избранница умнее, чем он сам. Такие экземпляры мне до сих пор не попадались…

Так что карьера модели у меня сложилась только в последние годы и благодаря моим ученикам. Хорошо, что бабушка этого уже не видит, а то бы точно записала меня в ‘легкодоступные особы’…

Иногда ко мне на улицах подходят женщины и интересуются, где я приобрела такие оригинальные и качественные вещи. На что я с гордостью отвечаю: ‘Это продукция детского дома моды ‘Светлячок’. Ближайшая распродажа…’ Ну и далее в зависимости от сезона.

Жалко, что тачать обувь мы не додумались. Собственно, мастера-наставника не нашли, а то Рябкин намекал об упущенных прибылях.

Вот так мы и заработали наши сто тысяч евро. Только это было уже не актуально. Потому что деньги на операцию отложил Петров-старший и собрал Рябкин-младший. Гриша свои первые полмиллиона заработал ещё в начале 2011 года. О чем и сообщил мне однажды поздним зимним вечером, придя ко мне поболтать о жизни.

Глава 8.

В тот вьюжный февральский вечер четверга я была совсем не расположена к приёму гостей. Эту неделю мой класс дежурил по школе, и сегодня я с обеда торчала в вестибюле, контролируя установку выбитого стекла. Пятиклассники слишком увлеклись игрой в снежки и запулили в противника ледяной глыбой. К счастью, до противника глыба не долетела, а в стекло почему-то попала. Теперь виновники получали накачку у Еленушки, а на меня повесили стекольщиков. А тут ещё, как на грех, девочки накануне подсунули мне изумительную вязаную кофточку серо-зеленого цвета, прямо под цвет моих глаз. Кофточка-то замечательная, но не для пребывания на холоде, потому что очень уж ажурная. Шубу-то я потом накинула, но видимо уже поздно…

И вот теперь я сидела дома, в кабинете за столом, проверяла контрольные работы моих шестиклассников, лечила саднящее горло чаем с облепихой и прямо физически ощущала, как моя температура ползет вверх. Завтрашний выход на работу представлялся мне крайне проблематичным.

Но вторая наша школьная математичка, Софья Павловна, опять пребывала на больничном. Я и так вела за неё уроки уже вторую неделю. Вот хорошая женщина Софушка: и человек душевный, и хозяйка неплохая - научила моих мастериц вышивать и делать мережку, но очень болезненная - гипертонические кризы накрывают её с удручающей периодичностью, и, вдобавок ко всему, математик из неё никакой.

Когда ко мне попадают её ученики - хоть вешайся. Я обычно в случае подмен стараюсь объединить классы. Но если с объединением моих все нормально проходит, то её учеников надо подтягивать буквально по всем темам.