Книга первая. Сон про не сон (СИ)

Так вот, после официального признания ‘выдающихся заслуг талантливого педагога’ Павла Антоновна размякла и позволила моим делать на своих уроках все, что угодно. Только, чтобы было тихо и внешне благопристойно. Так мои повадились на истории вязать (девочки в основном), плести (это Севочка) и оформлять домашние задания по другим предметам. Им на это как раз одного урока и хватает. Поэтому история у них обычно предпоследней идет.

Ну, а последними, как обычно, алгебра или геометрия. Сначала Еленушка сопротивлялась такому расписанию и уверяла, что дети будут уставшими и ничего толком не усвоят. Ага, это смотря какие дети!

Мы с ними школьный курс за всю среднюю школу закончили ещё в позапрошлом году, а весь прошлый год посвятили высшей математике. И что характерно - все мои двадцать семь ребятишек усваивают предлагаемый им материал на раз-два. Что, кстати, говорит о том, что все эти разделения на ‘технический’ и ‘гуманитарный’ склад ума не что иное, как ересь и ерунда.

Дети в подростковом возрасте практически любые знания усваивают слёту, особенно, если им интересно. А на олимпиады не я выбираю участников, а они жребий тянут, или меняются друг с другом, если у них какие-то личные предпочтения есть.

И заметьте, наша школа уже четыре года признанный лидер регионального масштаба на математических олимпиадах. Мы даже на общероссийский конкурс два раза ездили. Правда, ни разу не победили. Выше пятого места - увы! - не поднялись. Хотя мне устроители по секрету намекнули, что это не потому, что моим детям знаний не хватило, а потому что денег мы в это мероприятие маловато вложили. Но тратиться на такую ерунду я не стала. У нас других дыр в классном бюджете на тот момент хватало.

Да, и звания мне до сих пор никакого не дали. Наверное, ещё придется стараться или удачно выйти замуж (не дай бог!). А я разве ещё не сказала? Нет, я не замужем. Хотя возраст уже не просто поджимает, а орет благим матом: ‘Поторопись, иначе будешь стариться в одиночестве’.

Но как тут устраивать личную жизнь, когда она вся целиком принадлежит моим школьникам?.. Тут надо делать осознанный выбор - или они, или муж. Я в свое время выбрала их и ни капельки не жалею. О чем я действительно сокрушаюсь, так это о том, что собственного ребенка не родила. А для этого муж совсем не обязателен. Главное, найти мужчину, от которого бы хотелось родить, но и с этим - увы! - полный облом.

Мои многочисленные подруги уже отчаялись устроить мою личную жизнь и махнули рукой. Самой упорной оставалась Лорка, моя подруга ещё со школы, но она восемь лет назад уехала на свою историческую родину, в Германию, и теперь пытается выдать меня замуж за немца по переписке. Наивная, это ж какой дурак переедет из благополучной Европы в нашу российскую глушь? А я сама отсюда ни ногой. Да и на фиг мне сдался этот законный брак?

Вот толку, что мои родители в нем состояли? Разбежались, когда мне и пяти лет не исполнилось, подкинули меня маминой маме, а сами кинулись устраивать личную жизнь. И так активно это делали, что папа с очередной новой женой очутился в Америке, а мама вышла замуж за южноафриканца. У них в новых семьях новые дети родились, а я оказалась им совершенно не нужна. Звонят пару раз в год, поздравляют с Новым Годом и днем рождения. И на этом их родительская забота заканчивается.

А вырастила меня бабушка Мотя, Матильда Станиславовна Понятовская, профессор, доктор физико-математических наук, завкафедрой в нашем политехе. Сколько себя помню - в нашем просторном, двухэтажном, деревянном доме, в старой, исторической части города, всегда толпились студенты, аспиранты, преподаватели. Такое веселое научное сообщество энтузиастов и настоящих фанатов от науки. Сейчас таких трудно встретить. Всё стало более упорядоченным, размеренным, прилизано-скучным и насквозь меркантильным.

У бабушки родители тоже преподавали в нашем политехе, а её дед, Михаил Казимирович Понятовский, был известным в Варшаве ученым, учеником самого Лобачевского, и в наш город переехал вместе с семьей и со всем Варшавским политехническим институтом ещё в 1916 году, а умер в голодные двадцатые, в один день со своей женой.

Его сын, а мой прадед погиб в 1942 году на Великой Отечественной войне, куда по призыву не попал по возрасту, но ушел воевать в ополчении. Моя прабабушка вырастила двоих детей одна и всю оставшуюся жизнь хранила верность погибшему мужу и математике.

Бабушкина старшая сестра Антонина вышла замуж за коренного москвича и преподавала в МГУ математику. А её единственный сын Вячеслав стал геологом и лет сорок пропадал в ‘полях’, пока не перешел на преподавательскую работу на геофаке в том же МГУ.

Сама бабушка Мотя замуж никогда не выходила, будучи студенткой, родила вне брака ребенка, что в то время было не маленьким подвигом. Но как-то досужие разговоры её никогда не интересовали. Краем уха я слышала, что отцом моей матери вроде был женатый доцент, преподававший у бабушкиного курса ‘вышку’. Но это только слухи…