Книга Песен

Древнерусская тоска

Куда ты, тройка, мчишься, куда ты держишь путь?

Ямщик опять нажрался водки или просто лег вздремнуть,
Колеса сдадены в музей, музей весь вынесли вон,
В каждом доме раздается то ли песня, то ли стон,
Как предсказано святыми все висит на волоске,
Я гляжу на это дело в древнерусской тоске.

На поле древней битвы нет ни копий ни костей,

Они пошли на сувениры для туристов и гостей,
Добрыня плюнул на Россию и в Милане чинит газ,
Алеша, даром что Попович, продал весь иконостас.
Один Илья пугает девок, скача в одном носке,
И я гляжу на это дело в древнерусской тоске.

У Ярославны дело плохо, ей некогда рыдать,

Она в конторе с пол-седьмого, у ней брифинг ровно в пять,
А все бояре на "Тойотах" издают "Playboy" и "Vogue",
Продав леса и нефть на Запад, СС20 — на Восток.
А князь Владимир, чертыхаясь, рулит в море на доске,
Я гляжу на это дело в древнерусской тоске.

У стен монастыря опять большой переполох,

По мелкой речке к ним приплыл четырнадцатирукий бог.
Монахи с матом машут кольями, бегут его спасти,
А бог глядит, что дело плохо, и кричит "пусти, пусти”,
Настоятель в женском платье так и скачет на песке,
Я гляжу на это дело в древнерусской тоске.

А над удолбанной Москвою в небо лезут леса,

Турки строят муляжи Святой Руси за полчаса,
А у хранителей святыни палец пляшет на курке,
Знак червонца проступает вместо лика на доске,
Харе Кришна ходит строем по Арбату и Тверской,
Я боюсь, что сыт по горло древнерусской тоской.

Дубровский

Когда в лихие года пахнет народной бедой,

Тогда в полуночный час, тихий, неброский,
Из леса выходит старик, а глядишь — он совсем не старик,
А напротив, совсем молодой красавец Дубровский

Проснись, моя Кострома, не спи, Саратов и Тверь,

Не век же нам мыкать беду и плакать о хлебе,
Дубровский берет ероплан, Дубровский взлетает наверх,
И летает над грешной землей, и пишет на небе —

"Не плачь, Маша, я здесь;

Не плачь — солнце взойдет;
Не прячь от Бога глаза,
А то как он найдет нас?
Небесный град Иерусалим
Горит сквозь холод и лед
И вот он стоит вокруг нас,
И ждет нас, и ждет нас…."

Он бросил свой щит и свой меч, швырнул в канаву наган,

Он понял, что некому мстить, и радостно дышит,
В тяжелый для Родины час над нами летит его ероплан
Красивый, как иконостас, и пишет, и пишет —

"Не плачь, Маша, я здесь;

Не плачь — солнце взойдет;
Не прячь от Бога глаза,
А то как он найдет нас?
Небесный град Иерусалим
Горит сквозь холод и лед
И вот он стоит вокруг нас,
И ждет нас, и ждет нас…."