Книга песен Бенни Ламента

– Дело не только в цвете кожи. Тут и криминал, и политика, и секс. Да все, что не так с этим миром, – возразил я.

– Думаешь, я не знаю, что не так с этим миром, Ламент? – фыркнул Берри. – Я хочу, чтобы на твоем альбоме было написано: «Мотаун».

– Я уже обращался к одному независимому производителю винила. Парень согласился записать для меня несколько синглов. Так вот, его мастерская сгорела дотла.

– Мы не штампуем копии здесь, – отмахнулся от моего предостережения Горди. – Я только что подписал контракт с «Саузерн Пластике» в Теннесси. Они готовы выпускать все пластинки «Мотаун». И кого-кого, а «Саузерн Пластике» никто не спалит. Иначе об этом узнает весь мир и тем, кто это сделает, будет, мягко выражаясь, неловко. Это маленькие фирмы можно сжигать, и на это никто не обратит внимания.

– Они могут превратить в пепел вашу студию, – сказал я.

– Никто нас не испепелит, – вмешалась миссис Эдвардс. – Но, по-моему, вам лучше рассказать нам всю историю. С самого начала.

И я рассказал, а Эстер периодически добавляла комментарии. В подробности я не вдавался и о дяде или своей семье говорить не стал. Упомянул лишь о дружбе отца с Бо Джонсоном. Глаза обоих Горди расширились, когда мы с Эстер произнесли имя Рудольфа Александера. Но когда все было сказано, они выглядели скорее заинтригованными, нежели напуганными.

– Тогда на кой черт ты все это делаешь, Ламент? – удивленно спросил меня Берри, и Эстер снова напряглась.

Она держалась пугающе спокойно и тихо, позволяя мне вести беседу, но разговор принял до боли личный характер.

– Ты когда-нибудь кого-нибудь любил, Берри? – отбросив всякое лукавство, спросил я.

– Да. Любил. И люблю. Многих людей.

– А я нет, – помотал я головой.

Берри пристально посмотрел на меня, ожидая продолжения.

– Я любил своего отца. Но его больше нет. И я люблю Эстер Майн. И все. А на всех остальных мне глубоко плевать.

– Вот ты, значит, каков! Сукин сын с ледяным сердцем? – сказал Берри, хотя при этом он улыбался.

Но улыбка исчезла с лица Горди, когда он произнес:

– Я очень сожалею о кончине твоего отца, Ламент.

Я смог только кивнуть, а сестра Берри спасла меня от необходимости бормотать что-то в ответ.

– Вам не обязательно петь, чтобы быть вместе. Вы могли бы жить вместе вне сцены. Спокойно и счастливо. Зачем лезть на рожон?

– Я думал об этом. Но я так не смогу. Я не мыслю себя без музыки, а Эстер – без пения. Нельзя обратить свое знание в незнание. Да, бывает, люди свой талант хоронят, но счастливее от этого они точно не становятся.

– А Александер… ты думаешь, это он так сильно запугал ребят из «Атлантик Рекордз», что они отказались с вами работать? – спросил Берри.

– Возможно, не он лично. Но кто-то из его людей.

– Значит, пока имя Эстер звучало на радио, но никто не знал, кто она такая, все было ничего. А теперь она поет песню об истории любви своего отца и Мод Александер, сделав ее хитом, о котором говорят по всей стране. Добавим тот факт, что ты – белый, и…

– И получается полное дерьмо, – закончил я за Берри.

– Или успешное шоу, – усмехнулась миссис Эдвардс.

– А вы эти песни сочинили вместе с ним? – спросил Берри Эстер.

– Некоторые из них, – ответила она.

– Большинство из них, – поправил я. – Она написала сама, без меня, песню «Бомба Джонсон» – всю, кроме припева и бриджа. Мы отлично сработались.

– Я называю это успешным взаимодействием, – сказал Берри. – Просто вы можете творить вместе.

– Этого недостаточно, – твердым голосом заметила Эстер.

– Надо донести до слушателей, что в песне правда, – кивнула миссис Эдвардс. – Не просто исполнять ее, как обычную песню. А рассказывать со сцены историю. Рассказывать ее всякий раз, когда выступаете. Везде. До тех пор, пока тайное не станет явным… для всех.

– Так мы и делали, – сказала Эстер.

– И планируем делать в дальнейшем, – добавил я.

– Ваша пара уже имеет огромную популярность, – снова вступил в разговор Берри. – Я даже вообразить не мог, что представится шанс привлечь к себе такое внимание… Сразу после Рождества в театре «Фокс» у нас запланировано шоу-презентация – «Мотортаун Ревю». Увы, мы даже не продали достаточное количество билетов, чтобы окупить аренду сцены, но если пройдет слух, что вы тоже участвуете… мы соберем полный зал. Потом мы едем в Чикаго. 30 декабря выступаем в клубе «Ригал», а 1 января отправляемся в турне по Восточному побережью. Театр «Аптаун» в Филадельфии, оттуда в Колумбию, далее Балтимор, потом Ричмонд. А затем нас ждет «Аполло» в Гарлеме. И вы окажетесь дома. На гастроли поедут все наши артисты плюс несколько новых лиц, которых я сейчас подбираю. Если вы поедете с нами, то поможете мне сделать «Хитсвилл США» известным.

– Если вы укажете наши имена на афишах, могут возникнуть проблемы, – предупредил я.

– Типа той, что у вас возникла в Питтсбурге? – спросил Берри.

Я кивнул.