Книга песен Бенни Ламента

– Его отец отсоветовал. Сказал, что этого лучше не делать. – Глория кивнула на меня так, словно виноват во всем был я один. – Джек Ломенто наведывался ко мне несколько раз и пару раз давал денег. Из собственного кармана. Но он всегда себя вел осторожно и никогда надолго не задерживался. Он пообещал позаботиться о том, чтобы деньги у меня не переводились. Но после того, как тебе исполнился год, ни разу не принес их лично. Он присылал мне деньги в конверте. Благодаря этим конвертам мы справились с нищетой.

Спина Эстер изогнулась от боли, а ее колени заходили ходуном.

– Я думала, что эти деньги присылал отец. Ты же мне так говорила!

Глория беспомощно пожала плечами.

– Я больше ничего не слышала о Бо. Возможно, эти деньги были от него. Наверняка я знаю лишь одно: деньги всегда поступали через его отца – Опять кивок в мою сторону. – Он никогда не называл мне своего имени, но я знала, кем он был. Он тоже вырос в Гарлеме. Правда, водился с другой компанией. Но он был боксером, как и Бо. Они дружили… как могут Дружить белый с цветным. Бо нравились белые парни. – Глория покачала головой. – А они его убили.

– Почему вы так решили? – спросил я.

– Потому что он не вернулся. – Взгляд Глории сделался жестким.

В комнате повисла тишина.

– Расскажи мне о моей матери, – прервала ее через несколько секунд Эстер.

– Я твоя мать! – ткнула себя пальцем в грудь Глория. – Это я тебя вырастила!

Эстер прижала руку ко рту, и на мгновение мне показалось, что она проиграет в битве со своими эмоциями. Но девушка справилась и кивнула в знак согласия.

– Да, ты моя мама. Но мне нужно знать, кем была моя биологическая мать.

– Мне ничего о ней неизвестно.

– Мама! Прошу тебя… Пожалуйста!

– Все, что мне известно, – это ее имя и репутация. Мод Александер. Модная белая леди. О ней все время писали в газетах. Она любила внимание.

Жила на Пятой авеню, была сумасбродкой. – Глория снова покосилась на меня, как будто я и в этом был виноват. – Это все, что я знаю. Но это она… на снимке. – Глория кивнула на фотографию в руке Эстер. – И уж ей мы точно ничем не обязаны.

Глория встала и вышла из комнаты, но через минуту вернулась с маленьким розовым платьицем и парой крохотных розовых носочков. Она положила их Эстер на колени.

– Это было на тебе, когда тот человек принес тебя. А завернута ты была в то белое одеяльце, которым ты накрывалась, пока оно вконец не износилось.

– Ты порезала его на тряпки, – прошептала Эстер, вцепившись в розовое платьице.

– Тебе было десять, Эстер! Оно уже порвалось в клочья!

– Почему ты мне тогда не сказала?

– Не сказала что? – переспросила Глория жалобным тоном. – Что хорошего бы это принесло? Ты сейчас-то не в себе. А тогда бы тебе было еще больнее.

– Тогда бы я поняла, почему ты относилась ко мне по-другому!

Глория была ошеломлена, ее рука взметнулась к груди.

– Я не относилась к тебе по-другому! Я любила тебя, – заявила она твердо. – Я тебя любила!

Подбородок Эстер задрожал, глаза заблестели, но она помотала головой.

– Любить меня тебе было труднее, нежели остальных. Но теперь я понимаю почему. Эх, если бы ты все мне объяснила раньше…

– Я вообще не собиралась тебе говорить. Я хотела, чтобы ты ничего не узнала. Никакой пользы в этом знании нет. Но уж раз ты услышала… выкинь теперь это из головы!

Эстер в изумлении уставилась на Глорию.

– Как мне, по-твоему, это сделать?

– Эстер! Александерам ты не нужна! Я понимаю, слышать это неприятно. Но ты не сможешь постучаться к ним в дверь и сказать: «Я ваша дочь, пропавшая еще в младенчестве». Они знали, что ты пропала. Но и пальцем не пошевелили, чтобы тебя найти. Эта семейка была только рада, что ты исчезла. И от Бо они тоже избавились. Они открестятся от тебя. Или причинят тебе боль – даже более сильную, чем причиняю тебе сейчас я. Забудь о них. Они о тебе забыли. И о Бо они забыли.

– Они никогда не забывали о Бо, – вмешался я.

Обе женщины посмотрели на меня: Эстер в изнеможении, Глория с осуждением.

– И они не забыли о вас, – сказал я Эстер. – А если и забыли… то сейчас вспомнили.

– Откуда вы знаете? – прошептала Эстер.

Протянув руку, я прибавил громкость на радиоприемнике Ли Отиса. Комнату наполнил голос Эстер: «Он Бомба… и громкий… Он – Бо ’’Бомба” Джонсон, и лучше не вставать у него на пути».

– Они слушают ее по радио, – сказал я.

– О чем ты думала, Эстер? – простонала Глория. – Эта песня приведет к нам на порог дьявола!

* * *

Через несколько секунд дверь распахнулась, и в квартиру ввалились Ли Отис и Арки, а за ними Элвин и Мани. Лоб Ли Отиса заливала кровь, а передняя обложка его книги болталась на ниточке.

– Что случилось? – встревоженно вскричала Глория, бросившись к мужу.

Ли Отис показал ей книгу.

– Как ты думаешь, эту обложку можно как-нибудь приделать? – с умоляющим выражением на лице спросил он. – Может, как-то пришить или закрепить?

Парень больше беспокоился о книге, чем о своей ране. Арки подвел Ли Отиса к раковине и принялся смачивать его лицо влажным полотенцем.

– Что случилось? – повторила Эстер, глядя на Элвина и Мани.