Книга пятая Команда кошмара

К счастью, временные рамки так сильно жали яйца нашему незабвенному Корно, что больше ничего он придумать не успел, вызвав меня на откровенный диалог. Присутствовали трое — я, он и очень молчаливая, но слегка светящаяся от злорадства Юлька. Выглядел директор уже не так лощёно, как раньше.

— Чего вы хотите, Изотов⁈ — буквально выплюнул человек, сверлящий меня взглядом.

— В первую очередь — разумного диалога, — отрезал я, усаживаясь напротив злобного Аркадия Какеготамовича, — Который должен был состояться изначально между вами и представителем спецслужб, находящимся на задании.

— Он бы состоялся, продемонстрируй вы мне приказ! — злобно выплюнул не думающий успокаиваться человек.

— Именно поэтому я вам ничего не продемонстрировал, — изъяв из-за пазухи сложенный листок, я помахал им в воздухе, — В этой писульке сказано, что ваша команда должна обеспечить мне взаимодействие на время выполнения задания, только и всего. Нам же с вами до этого момента нужно решить несколько вопросов более общего характера, и только потом мы перейдем к взаимодействию в рамках операции. Понимаете?

Взгляд мужика наполнился настолько чистой ненавистью, что я испугался, как бы моя экспатия не трахнула его в мозг несмотря на маску. Так на меня даже Коробок не смотрел в свое время.

— Я очень… внимательно… слушаю. Вас, — выдавил мой собеседник.

А у него еще есть порох в пороховницах. Ну да, у таких хорошо угнездившихся зубров связей много, за сутки-двое не переберешь. Впрочем, мне плевать.

— Отлично, — улыбнулся я, — Тогда приступим. Уверяю вас, ничего, выходящего за рамки порядочности и взаимоуважения я не предложу и не потребую. Первое — вы собирались без моего ведома придать мою личную жизнь публичному вниманию. Этого не будет. Сомневаюсь, что разрешение Юлии у вас тоже было. И… нет, ничего не говорите. Я видел листовки, видел программы. Это целиком и полностью ваша вина как руководителя, все репутационные и прочие потери будете нести, как и полагается, сами. Не мои проблемы.

Если бы взглядом можно было убивать…

— Второе, Аркадий Евгеньевич, формат турне меняется. Ни маршрут, ни сама программа, за исключением моего участия, ничего иного. Только формат. Оно становится последним турне Окалины Юлии Игоревны. Она уходит с большой сцены. Даже скажу больше — её уже ждут на новом рабочем месте. Со вчера.

Вот тут у товарища директора глаза полезли из орбит, а Юлька с радостным писком кинулась мне на шею. Вот когда он увидел этот прыжок призрака от окна, тогда до этого немолодого и явно крайне самолюбивого человека наконец-то полностью дошёл подтекст происходящего. Взгляд, доставшийся Юльке, был в разы круче того, каким был одарен я. Даже испугался, что он неоген какой-то.

— Третье, — продолжил я, — Мне прекрасно известно все ваши мутные делишки и гнилые предложения, Аркадий Евгеньевич, у моей будущей супруги абсолютная память. Конечно, её свидетельство не может упечь вас за решетку или отправить на Колыму, но я могу превратить вашу жизнь в ад. В очень хорошо прослушиваемый ад, где будет фиксироваться каждое ваше слово, каждый разговор, каждый звук в туалете. Понимаете?

Вот теперь в глазах сидящего напротив меня было то, что надо — ужас и внимание. В нужных пропорциях.

— Делать я этого не буду, так как мне на вас плевать. Юле на вас плевать, — продолжал я, — Более того, я даже протяну вам руку помощи. Звезда уходит, требуется козёл отпущения. Я идеально подхожу на эту роль. Сможете для публики всё свалить на меня, в разумных пределах. Если не будете ох*евать в атаке, то я спокойно дам интервью, скажу нужные вам фразы, помогу вылезти из этой ямы с минимальными потерями. Отправитесь чистый и честный на поиски нового таланта.

— Н-нового призрака, ты хотел сказать? — нервно дёрнул уголком рта Корно.

Молниеносно переключился, ты смотри. И контроля не теряет. Почти завидую этой номенклатурной живучести. Вот падла.

— Забудьте о призраках, — покачал я головой, — Юля последняя, кто в данный момент не работает со мной. Это будет исправлено. Больше не будет советских товарищей, покорно исполняющих ваши просьбы и капризы. Ни одного. Нигде. Я всех верну к полноценной жизни и свободному волеизъявлению. Уже вернул.

— Всё понятно, — вновь скривился мужик, глядя на Юльку, — Все шишки на тебя, Изотов, тебе плевать на всех и каждого, а Юлия Игоревна выходит сухой из воды, да еще и жертвой самодура-муженька, так?

— Именно так, — кивнул я, — А у вас есть время и возможности минимизировать риски. Прежде чем снова сверлить меня взглядом, вспомните, что я сказал в прошлый раз, Аркадий Евгеньевич. Мы неосапианты. Юля запросто могла покинуть сцену посередине концерта и ей бы ничего не было. Совершенно. Укоризненные взгляды, прохладные разговоры, нытье и прочее волеизъявление призраков не волнуют. Хотя, кому это я говорю? Вы наверняка потратили свое время, пытаясь понять, как можно воздействовать на нашу Юленьку?