Книга пятничных рассказявок. Зеленый том

Шеф циркачей не смотрел на представление. Он внимательно наблюдал за лицами маленьких зрителей.

Через пять минут директор подозвал Тяп-Ляпыча и что-то шепнул ему.

— У-у-у-у!

На арену выбежал орангутан Ганнибал. Подпрыгивая и завывая, он скакал между акробатами и в конце концов утащил перекладину от трапеции. Дети смеялись, а на арене шла погоня. Обезьяна убегала, дразнила акробатов, а те брали её в кольцо, падали, промахиваясь, и громогласно ругались.

— Запиши, — директор подозвал шпрехшталмейстера, — что делается, пусть отрепетируют потом так же. Только выражения пусть получше подберут.

Наумыч, удивлённый таким подходом, достал большую тетрадь и принялся скрипеть карандашом.

Акробаты, так и не поймавшие орангутана, уже раскланивались. Следом вышла дрессировщица Светочка со своими собачками. Тут вмешательства не потребовалось, номер и так прошел отлично. А вот со следующим возникла заминка.

— Я не буду выступать в таких условиях! — вопила носатая ассистентка фокусника. — У меня болит голова на такой жаре. Я совершенно не в настроении сейчас. И где мой коктейль? Почему никто не принес мне коктейль?

Директор медленно подошел к девице и не спеша обошёл её вокруг, разглядывая, как забавную диковинку. А она продолжала вопить и брызгать слюной.

— Вон.

— Что?

— Уволена, — начальник цирка холодно улыбнулся, — помогите девушке вынести вещи за пределы цирка.

Среди артистов раздались ехидные смешки.

— Да как вы смеете!

— Смею, дорогуша. В моем цирке бузить могу только я.

Директор состроил страшную гримасу и гаркнул:

— На выход!

Носатая умчалась, громко цокая каблуками.

— А кого же я буду распиливать?

Растерянный фокусник оглядывался вокруг.

— Мне ведь надо распиливать, это коронный фокус…

Директор, ещё не отошедший от носатой девицы, сурово посмотрел на иллюзиониста.

— Сам себя распилить — слабо?

— Себя? Сам? — фокусник ошалел от такого предложения. — Можно попробовать. Но мне тогда нужны помощники…

Новыми ассистентами стали клоуны. Номер получился отличный: под гиканье фокусника засунули в ящик. Тот кряхтел, пищал тонким голосом и умолял пилить аккуратнее. Тяп-Ляпыч и Рыжий взялись за ручки огромной пилы, вызвав восторженный визг среди зрителей. Орангутан бегал вокруг и то и дело щекотал пятки разрезанного волшебника. Дети ухохатывались, так что одна девочка свалилась со стула, и её пришлось утешать.

Представление шло дальше. Циркачи ухватили идею и сами меняли номера, подглядывая реакцию детей. Директору оставалось только осаживать особо увлёкшихся.

Канатоходца отмыли, расплели косички и обнаружили симпатичную девушку. Переодели в платьице и отправили “воровать” у атлета бутафорскую гирю. Силач Мышкин, смешно топорща усы, сердился, кричал и бросал в идущую по канату Женечку гантели.

Тигры страшно рычали, заставляя визжать ребятню. Слон пил чай с чревовещателем, рассказывая забавные истории. Жонглер крутил в воздухе десяток пылающих колец. Клоуны вытягивали паузы и неудачные сцены. А баба Сеня угощала маленьких зрителей сладкой ватой и тайком показывала директору оттопыренный большой палец.

Представление закончилось. Дети были накормлены и отпущены. Усталые артисты сидели в кружочке, обсуждая получившуюся программу.

— Хорошо, — директор хлопнул ладонью по колену, как председательским молотком, — завтра утром ещё раз прогнать, для закрепления. И опробуем на живых людях.

— Нормально же получилось, зачем ещё раз гонять? — пытались возражать акробаты, но стихли под яростным взглядом Наумыча.

— А теперь ужин и спать. И никаких ночных посиделок, завтра всем надо быть в форме.

Вся цирковая братия вздохнула и разошлась. А директор заперся у Бабы Сени, просидев над документами до самого утра.

Репетиция провалилась. Номера разваливались, теряя задор. Шутки, еще вчера казавшиеся смешными, не вызывали даже улыбки. Тигры отказывались рычать, а силач Мышкин уронил гирю себе на ногу.

— В крайнем случае, — выразил общее мнение Наумыч, — нас можно показывать на поминках. Будет вызывать слёзы и печаль.

Директор, всё утро общавшийся по телефону с начальством, был мрачен. Молча дождался окончания репетиции, встал и поднял руку, призывая к молчанию.

— Я разговаривал с руководством “Хорнс энд Легс”. Они нам дают один шанс. Если на этой неделе мы не выйдем на самоокупаемость, цирк будет распущен и продан с молотка.

Циркачи встретили новость гробовой тишиной.

— Всё, допрыгались, — чревовещатель Аполлинарий печально шмыгнул носом и добавил голосом своего альтер эго, — пакуйте чемоданы, артисты.

— И шар мой тоже? — жалобно пискнула Люся.

— Отставить панику!

Директор громко хлопнул в ладоши.

— Собрались, настроились, вышли и провели представление на пять с плюсом. Думайте только о своих номерах. Вперед!