Книга пятничных рассказявок. Зеленый том

Толпа циркачей хором вздохнула. Шпрехшталмейстер Наумыч, в отличие от старенькой бухгалтерши-билетерши, никогда хороших новостей не сообщал.

— Наш “бродячий” цирк за долги выкупило ЗАО “Хорнс энд Легс”.

— Мамочки, — пискнула хорошенькая гимнастка Лерочка.

Старенький клоун Тяп-Ляпыч, на своём веку переживший не одну продажу цирка, усмехнулся и подбадривающе похлопал Лерочку по руке.

— Ничего, — шепнул он ей, — и не таких видали.

И для полного взбадривания шлёпнул гимнастку чуть пониже спины. Лерочка и правда взбодрилась, отвлеклась и закатила Тяп-Ляпычу звонкую оплеуху. Клоун только усмехнулся и шикнул на неё, показывая взглядом на продолжавшего речь Наумыча.

— …оценив финансовую отчётность за прошедший год, “Хорнс энд Легс” прислал нам нового директора. Для санации, контроля и выведения цирка из перманентного финансового кризиса.

Вперёд выступил молодой человек. В строгом костюме и с печальным лицом осужденного к расстрелу. Было похоже, что в получение дохода цирком он сам не верил ни на йоту.

— Добрый день.

Голос нового директора был таким же грустным, как и выражение лица.

— Я ваш новый директор.

Кажется, несчастный был готов разрыдаться. Тяп-Ляпыч с лёгким злорадством подумал, что нового начальника прислали к ним в ссылку. Возможно, пожизненную.

— …надеюсь на плодотворное сотрудничество, — продолжал речь, больше похожую на похоронную, директор. — А теперь давайте познакомимся. Хотелось бы узнать вас поближе, но для начала просто представимся друг другу.

Наумыч махнул рукой, призывая коллег изобразить небольшой парад-алле.

— Наши акробаты. Леонид, Лера, Люся, Лев, Лена и Костя.

Свеженазначенный директор что-то деликатно шепнул Наумычу на ухо. Тот приватности не поддержал, заорав почти в полный голос.

— Да не тушуйтесь вы, спрашивайте вслух. Тут все свои. А Костю мы заставим имя сменить, чтобы не выбивался. Например, на Лаврентий.

Костя состроил кислую гримасу и показал Наумычу кулак. Тот продемонстрировал акробату лапу в два раза больше и осклабился.

— А это дрессировщики, — продолжал шпрехшталмейстер, — Сергей Валентинович, заслуженный артист манежа, дрессирует нашего слона Васю. Светочка собачками занимается. И Кузякин, это его номер с тиграми.

Похожий на колобка Кузякин помахал полной рукой. Девушка сделала книксен. А Сергей Валентинович попытался поклониться, чуть не рухнул, но в последний момент сделал кульбит и застыл на одной ноге, пошатываясь. От него пахло луком, перегаром и почему-то леденцами.

— Стыдно, — упрекнул его Наумыч, — заслуженный артист, а закусывать забываете. Кузякин, отведи слоноведа проспаться.

Директор тяжело вздохнул. И хотел сбежать, но шпрехшталмейстер удержал его за рукав пиджака.

— Иллюзионист Сидоров и его ассистентка. Не помню, как зовут, он их каждый месяц меняет: не выдерживает психика от ежедневного распиливания. Жонглёр Пуськин. Канатоходец Женечка.

Директор пристально всмотрелся в белобрысое создание со множеством косичек.

— А канатоходец — это он или она?

Наумыч хмыкнул и продолжил.

— Чревовещатель Аполлинарий. Атлет Мышкин. Девочка Люся, выступает на шаре. А это наши клоуны: Тяп-Ляпыч, Рыжий и Ганнибал.

Последний оказался наглым орангутаном в жилетке.

— И наша бухгалтер, а также билетёр, кассир, продавщица сладкой ваты, рекламный агент и художник афиш — Баба Сеня.

Старушка с фиолетовыми волосами подмигнула директору и послала воздушный поцелуй. Зубы у неё были исключительно золотые.

— А зарплату она на все должности получает? — поинтересовался директор.

Наумыч только виновато развел руками.

— Ясненько, — директор задумчиво почесал переносицу, — теперь надо…

— Отпраздновать ваше назначение! — раздался голос из толпы циркачей.

Все разом загалдели, ринулись вперед, подхватили директора и потащили его к вагончику с накрытым столом.

Через три часа Наумыч обвёл мутным взглядом честную компанию.

— Куда директора дели, ироды?

— Не выдержал, — вздохнул атлет Мышкин, — мы его в слоновник положили. Вася проследит, чтобы с ним хорошо было.

Слон, привыкший к ежедневным возлияниям своего дрессировщика, относился к таким вещам с пониманием. А утром выдавал гостям вольера кружку с рассолом.

— И этого испортите, — насупился шпрехшталмейстер, — сбежит ведь. Только нас приличные люди купили. Может, из долгов бы выбрались. Тяп-Ляпыч, ну хоть ты им скажи.

Клоун серьёзно кивнул.

— Я прослежу, всё путём будет.

— А как зовут его? — влезла в разговор Лерочка.

— Да я забыл спросить. Ладно, за что мы там пить собирались?

День начался отвратительно. Кто-то без малейшей жалости поливал его из шланга. При этом тяжело дышал и чем-то хлопал. Фыркая, новый директор цирка отмахивался руками и просил прекратить издевательство.

Когда вода закончилась, серый шланг превратился в хобот и, ухватив за шиворот, поставил вертикально. Отряхнул мятый костюм от налипшей соломы, вручил кружку с мутной жидкостью и заставил почти насильно выпить.

В голове прояснилось. Но слон не стал дожидаться, когда гость придет в себя, а выставил директора из вольера и запер дверцу.

— А вот и вы!