Книга попугая

«Когда прошло несколько часов ночи, пришла жена царя и хотела разделить с ним ложе. Царь прикрикнул на нее: „Пойди прочь отсюда и больше не показывайся мне на глаза. Я никогда более не буду любить женщин, ни одной жены не подпущу к себе. Сегодня я видел, как самка змеи предавалась любовным играм и ласкам с жалким змеенышем и готовилась удовлетворить свою похоть и замарать развратом подол своих дней. Я от гнева ударил ее мечом, но — увы! увы! — только отсек ей хвост, и она живой уползла от меня“.

Эти слова оскорбили жену царя, и она тотчас же удалилась. Когда самец услышал эти речи, он сказал: „Проклятие да постигнет эту самку! Что она сделала, а что сказала мне! Хорошо, что я не ужалил царя и не пролил на него яд моей самки!“

Самец выполз из корзины и поклонился царю. Царь спросил: „Змея, если ты приползла, чтобы ужалить меня, что же ты кланяешься? А если пришла служить мне, как смела войти без спросу?“ — „Я самец той самой самки, — отвечала змея, — которой ты сегодня отрубил хвост. Она совершенно по-другому передала мне, почему ты это сделал, и я пришел сюда, чтобы отомстить за ее отрубленный хвост. Однако из твоего рассказа явствует, что вина на ее стороне. Ты отрубил ей только хвост, а я, когда вернусь назад, откушу ей и голову, чтобы все в мире знали, что тот, кто возвеличивается пороком и развратом, утратит голову. Теперь же, о царь, попроси у меня что-нибудь, чтобы я по мере возможности мог услужить тебе, по мере сил мог бы отблагодарить тебя!“»

Нахшаби, благодарным старайся ты быть,
Бремя долга на шее, мой друг, велико.
За добро разве сможешь ты всем отплатить?
Одарить благодетеля нам нелегко!

«„О друг, — молвил царь, — мне хотелось бы понимать язык всех животных“. — „Я пущу в ход одно средство и применю один способ, благодаря которому ты будешь понимать язык всех животных. Но только в этом деле кроется великая опасность, а именно: если ты когда-нибудь обмолвишься жене своей про эту тайну или откроешь ей эту загадку, ты тотчас же будешь убит“.

Царь дал обет, что никогда не откроет этой тайны жене и вовек не поведает этот секрет супруге. Змея-самец научил его языку животных и уполз в величайшем смирении.

Знай же, что добрый никогда не увидит лица зла, а к злому вовек не придет добрый день!»

Нахшаби, добродетель — прекрасная вещь!
Благовонье дано ароматам в удел.
Всяк, кто семя посеет добра на земле,
Несомненно пожнет и плоды добрых дел.

«Когда прошла одна стража ночи[184], пришла жена царя, принесла чашу с сандалом и начала растирать царю ноги. Поблизости на крыше[185] находились две ящерицы — самец и самка. Увидав чашу с сандалом, самка сказала своему мужу: „Если ты принесешь мне немного сандала, я тоже натру тебе ноги“.

Царь рассмеялся над смелым замыслом самки, улыбнулся хвастливости ящерицы. Жена царя обиделась и решила, что он смеется над ней.

„О царь, — сказала она, — нехорошо, что ты пролил на меня столько змеиного яда. Почему ты смеешься? Если ты не объяснишь мне причины твоего смеха, не разъяснишь, почему хохотал, я разведу большой огонь и брошусь в него!“»

Нахшаби, понапрасну не смейся, мой друг,
Если можешь, смиренно склоняй ты главу.
Лучше плакать, коль смех не ко времени твой:
Этот смех может вызвать дурную молву.

„Под этим смехом сокрыта тайна, — сказал царь, — под этим хохотом кроется загадка. Тебе эта тайна недоступна, загадка эта не имеет к тебе никакого отношения. Если я раскрою тебе эту тайну и разгадаю загадку, то я тотчас же буду пленен арканом смерти, в то же мгновенье стану пленником когтей погибели“.

Жена принялась браниться и спорить, начала произносить клятвы:

„Если ты не раскроешь мне тайны этого смеха, я непременно сожгу себя, обязательно убью себя!“

Царь не вытерпел и сказал: „Я не считаю возможным, чтобы супруга, с которой я живу столько лет, убила себя. О жена! Если таково твое намерение, выйдем из дома, и я раскрою тебе эту тайну. Раскрыть эту тайну — значит для меня расстаться с жизнью. Сожги меня там, где я умру, а сама ступай куда хочешь“.