Книга попугая

Когда золотистая газель-солнце ушла в пещеру запада и быстроногая козочка-месяц вышла из рощи востока, Худжасте, совершенством своим заставлявшая убавляться месяц, пришла к попугаю просить разрешения и сказала: «О попугай, огонь разлуки и пламя терзающей меня страсти отняли у меня все силы. Давно пора, чтобы в этой темной ночи забрезжило утро, чтобы отыскался ключ для этого замкнутого замка. Ученые говорят, что люди распадаются на две разновидности: одна — это те, кому услады земной жизни мешают подумать о жизни райской, их нужно считать погибающими; и вторая — те, кто так много думает о жизни райской, что не имеет времени подумать о жизни земной, их надлежит считать спасенными. Не знаю я, откуда же взялось у меня это третье занятие, которое заставило меня забыть все мысли о рае и мешает мне помнить о земной жизни!»

Нахшаби, любовь — прекрасное занятье!
Только разум им заняться не способен.
Если занят ты служением красотке,
Ты, поверь, о всем другом тотчас забудешь.

Попугай перед этим притворился больным, сделал вид, что он погружен в раздумье и размышления, и склонил голову на ложе болезни, затем, после долгого времени, поднял он голову притворства с изголовья обмана, выполнил все условия и правила смирения и унижения, сделал вид, что он, подобно страждущим и больным, слаб и бессилен, и заговорил слабым голосом.

«О попугай, — спросила Худжасте, — отчего ты заболел и по какой причине так слаб?» — «Нет во мне телесного недуга и физического недомогания, но твое горе повергло и меня в горе, твое смятение заставило и меня прийти в смятение. Ты занимаешься моими баснями и побасенками, увлекаешься моей болтовней и моими россказнями, а время-то уходит. Долго ли ты будешь заставлять ждать несчастного влюбленного?! Не годится, чтобы муж твой внезапно вернулся и ты так же пожалела бы о его возвращении, как кошка жалела, что убили мышей».

Услышав такие слова, Худжасте смутилась и сказала: «Эти странные слова, о попугай, более странны, чем философский камень, эта удивительная история удивительнее эликсира жизни! Как может кошка сожалеть об убийстве мышей, если мышь является ее обычной пищей? Как может она раскаиваться, что убила мышь? Хотя я и сознаю, что слишком часто надоедаю тебе, но все же не мог ли бы ты рассказать эту историю?»

«Говорят, — ответил попугай, — что в крайних пределах Китая был луг, свежий и прелестный. Страшный и ужасный лев, царь всех зверей, сделал этот луг своей столицей и подчинил и покорил себе всех зверей, живших в его окрестностях. Прошло долгое время, и ночь юности льва сменилась на утро старости, весна молодости заменилась осенью дряхлости, и лев от слабости и беспомощности начал казаться кошкой».

Да, хотя старость и несет почет, но юность — великое благо!

Схож с младенцем старик, это знай, Нахшаби!
Старец словно младенец бессильный дрожит.
Старый лев даже мышку не может загрызть,
Хоть по-прежнему он величаво рычит…

«От старческих недомоганий и дряхлости зубы льва попортились, и во рту у него появились дыры. Когда он ел мясо, большая часть кусков застревала у него между зубами. А на этом лугу было много мышей. Когда лев спал, они приходили, вытаскивали это мясо у него из зубов и отравляли ему сон. При всей своей мощи лев был бессилен предпринять что-нибудь против мышей, при всей своей смелости не мог справиться с ними».

Да ведь и много разумных людей не могут справиться с жалкими существами, проводят время в заботах и хлопотах и все же не могут отстранить от себя врага. Поистине, река при всем своем величии является местом для прогулки лягушек, а гору при всей ее величавости попирает ногами барс. Говорят, что, когда у львицы рождается львенок, на него нападают иногда муравьи и по большей части являются причиной смерти львенка; лев все это видит и все же не может спасти львенка от их нападения. Все это происходит для того, чтобы силачи знали свою слабость и не слишком полагались бы на свою силу.

Знай, что имам Шафии[111], да помилует его Аллах, находился однажды близ какого-то халифа. Халифа одолевали мухи, и он воскликнул: «Не знаю я, какая цель была у вечного творца, велик и славен да будет он, когда он творил мух!» — «Эта скрытая цель заключается в том, — ответил имам Шафии, — чтобы могущественные видели бессилие своего могущества».

Нахшаби, бессильны твари в мире все,
Кто такою речью будет изумлен?
Величайшей обладает силой лев,
Но болезнями страдает все ж и он…