Книга попугая

Худжасте сказала: «О старец в зеленой ризе, рассказ закончен, и о морали его не стоит и говорить. Теперь скажи мне, откуда же возникает то движение во время музыки, которое называют танцем, чем вызывается такое состояние? Тело создано из тяжких камней, почему же при звуках музыки оно двигается с места; оно — плавно выступающий конь науки, отчего же при ножном рокоте оно теряет над собой власть?»

«О Худжасте, — ответил попугай, — ты задала вопрос не по разумению своему, спрашиваешь о том, чего ты не можешь постигнуть. Облаченные во власяницу иноки, обителей небесных сфер не ведают этой тайны, привратники этого бренного мира терзаются, стремясь постигнуть этот закон».

О пенье и плясе ты долго ли будешь болтать, Нахшаби?
На нашей земле этой розе, поверь, не цвести.
Оставь эти речи, не трать понапрасну ты слов:
Едва ли для тайны такой выраженье ты сможешь найти…

«Знай же теперь, — продолжал попугай, — что дух — птица, которая питается звуками голоса, пропитание которой — томные напевы. Чарующая мелодия, проникающая в ухо, принадлежит душе, каждый пленяющий сердце напев — удел духа. Пение — пища для духа, как еда — пища для тела. Следовательно, по этому изречению, которое передают мудрецы и сообщают ученые, птица духа, во время звучания музыки напитавшись своей пищей, опьяняется вином страсти, упивается напитком влечения и стремится вырваться из чувственной души, разломать эту глиняную клетку и взлететь в горнее гнездо. Этим она приводит в движение телесные силы, заставляет проявиться сокрытое беспокойство. Всякое душевное движение в это время непроизвольно, всякое изменение, появляющееся в теле, не зависит от воли души. Танец влюбленных не есть произвольное движение, экстаз страстно томящихся наступает не по их воле. Рассказывают, что некогда в одном собрании, на котором присутствовал ходжа Джунайд, да освятит Аллах славную могилу его, некий палимый тоской дервиш во время пения издал вопль. Ходжа Джунайд гневно глянул на него, и дервиш накрыл голову своей власяницей и заключил в себе пылавшее в нем пламя. Когда по окончании пения подняли власяницу, оказалось, что под ней — лишь кучка пепла».

Страшное пламя — любовь, Нахшаби,
Все она может на свете спалить.
Впрочем, и нет в этом, друг мой, беды,
Стоит о мусоре жалком тужить!

Дойдя до этих слов, попугай обратился к Худжасте с такой речью: «О хозяйка, ты тоже памятуй об этом завете и скорее ступай на свидание с другом!»

Худжасте встала и хотела, пританцовывая и приплясывая, пойти к своему возлюбленному и желанному, но ветер качнул барабан удаления, ударил в литавры разлуки, поднялся дневной шум, утро показало свой сверкающий лик, и идти было уже невозможно…

Нахшаби сегодня ночью собирался
Повидаться с другом нежным и прекрасным,
Только утро помешало это сделать:
Всем влюбленным утра вестник — враг ужасный.

Рассказ о происхождении музыки, свойствах музыкальных инструментов и о том, как они были изобретены Ночь девятнадцатая

Когда величественная Хума-солнце улетела в гнездо запада и на востоке показалась счастливая птица-месяц, Худжасте пришла к попугаю просить разрешения, влача за собой подол подобно павлину, и сказала: «О ты, пользующийся всеобщим доверием, о царь птиц! Ученые говорят, что две вещи возбуждают любовь: во-первых, вино и, во-вторых, пение. Вчера ты столько говорил о пении, что я, даже не попробовав вина, была все время в опьянении; даже не слыхав музыки, все время была возбуждена.

Во вчерашнем вине были чары сокрыты,
С головой я расстался — и все ж во хмелю я.

Теперь опиши мне красноречивыми словами, в прекрасном изложении, кто был первым изобретателем музыкальной науки, до каких пределов доходит это искусство и каких границ оно достигает».

«О Худжасте, — ответил попугай, — наука о музыке — это волнующееся море, дна которого достичь невозможно. Происхождение напевов — это бурный океан, берегов которого увидеть нельзя. Однако, несмотря на это, кое-что достигло моего уха от учителей птиц и пернатых, и я сообщу тебе то, что слыхал».

«Что значат эти слова? — спросила Худжасте. — Разве, кроме попугая и шарака, есть и другие говорящие птицы, есть еще животные, показывающие свое искусство на ристалище искания истины?»