Книга последней Тьмы

Кто бы мог подумать, что дезертир, который сбежал из-под меча за несдержанное слово, однажды вернётся в Ллорн, станет Верховным Стражем и спасёт их всех?! Риза это не переставало удивлять. Как и то, что все отчаянно не хотят терять Дхорна. Ему и самому не хотелось.

– Единый… – пробормотал себе под нос седовласый Страж.

Ему сказали, что дикари покинули Земли Ллорна, а те из них, кого отправил Хкаррит к поселению банемидов, были перехвачены и разбиты Стражами. К счастью, большая их часть разбежалась раньше. Видимо, кто-то из свидетелей поединка предводителей донёс весть своим.

Также ему сказали, что прошло уже четыре месяца с того момента, как Цузхе взялся лечить его. И Орден отказался избирать нового Верховного Стража, пока Дхорн был жив.

«Приятно, Единый подери…»

Сам он ощущал себя хуже некуда, пребывая все похожие до безумия один на другой месяцы и дни в жутком тумане ноющей боли, затмевающей разум. В конце концов, боль утихла, он остался жив, а ясность мысли постепенно вернулась к нему. Дхорн смог оценить полученный ущерб своему телу, увидеть итог своей битвы с одержимым Тьмой Хкарритом.

И сам он считал, что нужно было дать ему умереть.

Помимо отсутствия одного глаза, он лишился кисти правой руки и левой ноги ниже колена. Не говоря уже об отталкивающе изуродованной ожогами коже почти по всему телу. Лицом он сейчас напоминал себе недоеденную тефтель из похлёбки, которую ел как-то на окраине Единого мира в затёртой забегаловке. Бородой ему щеголять больше не придётся.

Одно радовало – писать он всё ещё мог стоя. Правда, пока он не смог подняться, но не оставлял попыток. Ему же придётся учиться обходиться одной ногой, пока мастер по дереву не сделает ему крепящуюся к культе опору.

– Я переговорил с серокожими. Те сказали, у них есть мудрец, способный зачаровать протез таким образом, чтобы ты мог его чувствовать, словно он продолжение твоей ноги.

Риз часто приходил к нему. Рассказывал новости, задавал вопросы, требующие внимания Верховного Стража, просто молчал рядом. Дхорна это немного напрягало, но всё же он был больше рад его присутствию, чем душащему одиночеству в этой комнате.

– У тебя по-прежнему нет дел, старик? – шутя спросил он следопыта.

– Важнее этого – нет.

– Благодарю, Риз, честно, но я сыт магией. Обойдусь простой деревяшкой. Но от какой-нибудь магической руки я бы не отказался. Ведь какой Страж без руки, а?

– Верховный.

Дхорн фыркнул.

– Засунь себе этот титул в самую глубинку, друг. Мне рука нужна. Я же только и умею, что мечом махать.

– Придётся учиться новому.

На это он лишь усмехнулся. Сам он никогда не представлял, что окажется в подобной ситуации. Дхорн распрощался с жизнью ещё будучи подростком, когда отец приговорил его к смертной казни. С тех пор, он не задумывался о будущем, своих планах и жизни вообще. В нём была лишь уверенность, что такие, как он, не живут долго, и смерть заберёт его раньше, чем седины коснуться его висков.

«Теперь седеть-то и нечему…»

На его обезображенной голове не осталось ни единого волоска, так что седина обойдёт его стороной. Как и ранняя смерть. Стражи не отпустят Дхорна с поста. Верховный Страж – пожизненный титул, и только смерть может лишить его. А для него битвы закончились, и уповать придётся только на несчастный случай или чьё-нибудь коварство. С последним ему вряд ли повезёт, ведь не было честнее людей, чем Стражи Ллорна. Вариант с самоубийством Дхорн даже не рассматривал. Всё, что выпало ему, не было случайным. Так он считал. Отказаться от своей ноши означало быть слабаком, коим он никогда не был и не будет, изувеченный или нет.

– Я переговорю насчёт руки. Уверен, тот мудрец и с ней справится, раз уж с ногой хотел помочь.

– Спасибо, дружище.

– Без проблем, Верховный Страж.

Дхорну полюбился Риз не сразу. Этот надменный и самовлюблённый старик был одним из тех, кто выступил против его кандидатуры на пост главнокомандующего. Но уже через несколько дней они стали закадычными друзьями. Он уже не мог припомнить, что послужило тому, да и не считал это важным.

Так или иначе, но ему выпала жизнь. Снова. Только раньше у него не было друзей, а весь мир являлся полем битвы. С тех пор многое изменилось. Пусть тело у Дхорна изуродовано, его душа наконец-то стала целой. Рукой, перетянувшей его через пропасть одиночества, страха и отчаяния, стала юная Шейпли, а дальше новые руки подхватили его и понесли дальше. И, признаваясь самому себе, мужчина чувствовал, что впервые с юношеских лет чувствует себя живым, по-настоящему.

«Наверное, я всё-таки старею.»