Книга последних слов

Хотел военные тайны выдать про священную границу на замке, но генерал сказал, что не надо ему ничего такого, потому что они сами все давно знают, а когда надо перейти границу, спокойно ее переходят. Я, конечно, жалобу просил передать в ООН от советских пограничников, которые служат в бесчеловечных условиях и годами с женским полом разлучены. Нажать просил также на турок, чтобы они не только антисоветчину подбрасывали нам книжную, но и сексуальные приборы с фотокарточками. Провел, в общем, общественную работу.

Затем переправили меня в США, где знакомый Шаповалов, которому я границу помог перейти лет шесть назад в период разрядки, автомехаником работал. Гарант он прислал.

Но от работы постоянной я отказался. Цели у меня такой не было, еще раз подчеркиваю, навечно покинуть родимую Рязанщину. Я только хотел лично проверить состояние дел в сельском хозяйстве США.

Месяцев за семь заработал столько, что на остальные полгода хватило от пуза и на жратву, и на виски, и на девчонок. Даже кар старый купил. Всю страну проехал на этом джипе. В казино один разок все доллары проиграл, но в Голливуде отмазался. Знакомый добрый, Саша Гринштейн, который завклубом у нас в деревне одно время работал и письма мне слал на родину, враз пристроил меня на съемки.

То есть я и не знал, что меня снимают, а просто баловался с двумя девушками сразу и потом в еще большей компании. Весело было, как в клубешнике на Первое мая.

– Да здравствует, – орал по пьянке, – международная солидарность трудящихся…

Потом Сашка показал мне этот фильм удивительный и денег дал целую кучу. «Рязанский медведь кое-что умеет…» – называлась картина, но я взял с Сашки слово не показывать ее в нашем клубе после продажи советским, потому что не желаю представать перед земляком нагишом и с выпученными глазами. Про меня и так в районе слушок пошел, что я женилкой горшки цветочные с одного раза разбиваю… Зачем мне лишняя дурная слава?…

Английский язык мой приличным стал вполне, но с рязанским вяканьем. Так что, когда попал я на ферму в Айове, то запросто болтал с Джимом Байтом насчет картошки дров поджарить, колбасных обрезков и яичном порошке. Дояром у него поработал. На соломокопнителе погонял и на комбайне. Попахал слегка. Лошадей драил. И прочей работенкой не брезговал. Показал, на что способен русский крестьянин, когда парторги ему мозги не засирают планами-перепланами и трудовыми вахтами в честь свободы Анжелы Дэвис.

Но при получении первой получки говорю:

– Я столько не заработал, Джим. Не могу глотничать.

На Рязани нам такую «капусту» за полгода не платят, а ты мне за неделю отвалил. Бери деньги обратно.

Ну Джим шибко обиделся, и чуть-чуть драчка у нас не состоялась, но тут Сенди подоспела и разъяснила мне и Джиму, что я социально дикий человек и обижаться не на меня надо, а на красную сволочь, которая доводит людей до потери достоинства и неумения за него бороться.

После этого я деньги взял, а Сенди пообещала участвовать в забастовке за прибавку зарплаты. На это Джим почему-то не обиделся.

Могу сказать, что цель свою я выполнил успешно. Полностью разобрался в проблемах переизбытка зерна в США и убедился, что правительство действительно приплачивает фермерам, лишь бы они не перевыполняли план хлебозаготовок.

Чуть с ума от всего узнанного не сошел. Дернул в одиночестве кружку «Белой лошади» и зарыдал во все горло. Страдальческая печаль остро пронзила, граждане судьи, мою крестьянскую душу, любящую народ и родную Рязанщину.

Рыдаю, вою просто-таки от глубокой обиды. До чего же вы, паскуды, спрашиваю, довели землю русскую, что рожать она хлеб почти перестала?… Что вы с крестьянским трудом, паразиты партийные, сделали?… Как же вы все машины с моторами в ненасытную генеральскую утробу гоните, а не на поля?… Как жить вам не стыдно от факта выплаты американскому фермеру премий за недород хлеба? Вы бы с самолета поглядели на поля и луга Вермонтщины, куда с Рязани переселили вы замечательного писателя, сволочи. На лугах же этих коровам протолкнуться негде – столько их пасется разом, и дойных и мясных. А башней силосных в Вермонте и в Айове моей побольше, чем ваших вонючих ракет в Европе…

Как вы мне жить дальше прикажете? Чтоб вы подавились своими лозунгами, проститутки зловонные… Да если б русский мужик так подоночно, как вы, относился к земле родной, то давно он от презрения к вашему разврату перебежал бы все священные-рассвященные границы нашей похабной страны и всю мировую целину двадцать раз освоил. И порядок, плачу, там был бы, мать вашу так, сволочи…

Одним словом, убиваюсь от всего увиденного в США и пережитого. В истерике бьюсь.

Неотложку-эмедженси вызвали даже. Джим говорит:

– Ты – фермер великий. Оставайся, я тебе земли выделю. Сам хозяином будешь. И девки наши от тебя без ума.