Книга правителя области Шан

Таким образом, можно утверждать, что параллельные и сходные части более раннего происхождения и представляют собой самый древний слой, отражающий подлинные записи Шан Яна.

Среди конструкций, переходящих из одной главы в другую, а также просто в тексте часто встречаются высказывания, введенные в повествование с помощью глаголов юе, гу юе, цы вэй, со вэй «говорят», «называется», «сказано», «поэтому говорят», «поэтому сказано», «это называется», «то, что называется» и т. п., которые по значению соответствуют русским неопределенно-личным формам предложения. Приведем несколько примеров:

«Если государево богато, а управляют им, словно оно бедно, это называется удваивать богатство, а вдвойне богатое [государство] сильно. Если государство бедно, а управляют им, словно оно богато, это называется удваивать бедность, а вдвойне бедное [государство] слабо»[61].

«Если государство способно вызвать к жизни <силы> [народа], но не в состоянии обуздать их, его называют «государством, атакующим самое себя», и оно обречено на гибель. Если же государство способно вызвать к жизни <силы> [народа] и в то же время может обуздать их, то его называют «государством, атакующим врага», и оно непременно станет могущественным»[62].

«Поэтому-то и сказано: «Если управлять людьми, как добродетельными, то неизбежна смута, и страна погибнет; если управлять людьми, как порочными, то всегда утверждается [образцовый] порядок, и страна достигает могущества»[63].

«Поэтому там, где людей сурово карают за мелкие [проступки], проступки исчезают, а тяжким [преступлениям] просто неоткуда взяться. Это и называется управлять людьми, когда в стране уже есть порядок»[64].

«То, что называют „установить единые правила наград», означает: «[все] привилегии и жалования, чиновничьи должности и ранги знатности должны даваться лишь за службу в войске, иных путей не должно быть»».

«То, что называют «установить единые правила наказаний», означает: «ранги знатности не спасают от наказаний»».

«То, что называют «установить единые [правила] наставлений», означает: «нельзя стать богатым и знатным, нельзя [претендовать] на смягчение наказаний и нельзя высказывать собственное мнение и докладывать его своему правителю только потому, что обладаешь обширными знаниями, красноречием, [являешь пример] честности и бескорыстия, [соблюдаешь] ли и [хорошо знаешь] музыку...»»[65].

Число подобных примеров можно было бы умножить. Следует отметить, что в V-III вв., когда в Китае расцветало ораторское искусство, многие философы и государственные деятели использовали в своих речах в качестве веских аргументов образные сравнения, метафоры, пословицы, поговорки, песни, предания и т. п.[66]. Многое из этого арсенала мы находим и в Шан цзюнь шу. Однако у этого трактата есть своя специфика, отличающая его от некоторых древнекитайских памятников. Авторы глав часто аргументируют отдельные положения готовыми формулами в виде безличных высказываний; если эти высказывания слишком лаконичны, то они раскрывают их перед читателем. Я считаю, что основой для таких формул могли служить скорее всего подлинные высказывания Шан Яна, недаром им придается такое большое значение.

Обратимся теперь ко второй группе глав.

Вполне естественно, что исследователи, пытавшиеся установить авторство Шан Яна, выделили прежде всего гл. 2. Их привлек чрезвычайно сжатый и простой стиль ее, весьма похожий на тот, которым записывали древние законы; все конкретные предложения (а их больше двадцати) направлены на достижение одной цели — поднятие целины, развитие сельского хозяйства, т. е. цели, весьма созвучной идеям Шан Яна; более того, в конце гл. 1, после того как Сяо гун произносит величественный монолог в защиту предложений Шан Яна, отрекаясь от своих прежних сомнений, следует фраза, завершающая главу: «Затем государь издал указ об освоении пустующих земель». Приводя все эти аргументы, Чэнь Ци-тянь заключает, что гл. 2 является как бы докладной запиской, в которой поясняются и обосновываются положения будущего царского указа[67], и эта докладная записка была составлена, вероятнее всего, самим Шан Яном[68]. К такому же мнению еще до Чэнь Ци-тяня пришел и Лю Сянь-синь, однако его аргументы нам неизвестны[69]. К соображениям Чэнь Ци-тяня можно добавить еще несколько косвенных аргументов, доказывающих причастность Шан Яна к написанию гл. 2. В Сыку цюаньшу цзунму сообщается, что легисты — последователи Шан Яна, работавшие над составлением трактата, собирали различные статьи, материалы, написанные Шан Яном[70].