Книга предсказанных судеб

Ольга открыла было рот, но возможности ответить не представилось – дама заговорила сама. Говорила долго, с выражением, про «высокую планку», про «уникальный киносмотр – главное событие года», заученные фразы, имена актеров, режиссеров, названия фильмов посыпались из нее как из мешка. Ольга лишь вставляла короткие «да-да», «нет-нет», большего от нее не требовалось.

В сумке звякнул мобильный, и она украдкой бросила взгляд на дисплей. Пришло сообщение от Ирины: «Поленов в Италии. Скоро назад – потерпи уж пару дней».

– Удивительное дело! – подумала вслух Ольга.

Администраторша по-своему истолковала ее слова:

– Да-да, вы совершенно правы, я тоже удивилась… – и продолжила о чем-то своем, но Ольга давно потеряла нить разговора.

– Что ж… полагаю, вас можно поставить работать с первым эшелоном, – удовлетворенно заключила ораторша.

У столика с обреченным видом и ноутбуком возникла не умеющая работать молодежь.

Из кафе Дома кино Ольга вышла, слегка покачиваясь. Было ощущение, что все это время она разгружала товарняк, а ведь ей еще предстояла долгая дорога на дачу через магазины.

В машине на нее снова накатила тревога:

«С чего вдруг Алик оказался в Италии? Каким ветром его туда занесло? Даже не предупредил! Вот ведь свинья! Ну, допустим, то, что он на звонки не отвечает, понятно! Дорого, роуминг, но эсэмэску-то написать можно!»

На светофоре Ольга покрутила колесико магнитолы. Унылая музыка сменилась не менее унылыми новостями: очередной проворовавшийся чиновник сбежал за границу, из-за тумана в аэропорту отменили все утренние рейсы, и в залах ожидания скопились толпы пассажиров. Она начала набирать номер Игоря, но тут следующее сообщение заставило ее отложить телефон в сторону.

«…сенсацией закончился последний день торгов букинистического аукциона «Медичи» во Флоренции, – бодрым голосом сообщил радиоведущий. – Уникальный рукописный фолиант – Сиенский часослов, некогда принадлежавший герцогам Сфорца и датируемый XIV веком, был продан за 20 миллионов евро. Наиболее ценную часть книги представляют 24 иллюстрации, выполненные сиенскими художниками-иллюминаторами… Новый владелец старинной книги, заплативший беспрецедентную даже для флорентийского аукциона сумму, пожелал сохранить свое инкогнито».

Усталость как ветром сдуло – все оставшееся время, проведенное в дороге, Ольга лихорадочно убеждала себя в том, что ничего страшного не произошло, Алик скоро вернется из Италии, куда он ездил по своим, не имеющим никакого отношения к аукциону делам, и он, разумеется, тотчас отдаст ей Помаровскую книгу. Она отчаянно ругала себя за маниакальную подозрительность, но тут же вспоминала, с каким трепетом Поленов листал старинный фолиант, как охал над ним и как убедил отдать ему книгу. Ведь он не мог не знать, что Штиль к тому времени уже преставился…

«Боже мой! Нет! Это просто невыносимо! О чем я только думаю! Он же мне друг, я его сто лет знаю! Потом самой стыдно будет! Все! Хватит! Баста!»

Повернув в свои Тупи линки, она увидела автомобиль Игоря и посигналила ему фарами. Тот вышел, помахал ей рукой.

– Привет, француженка… – сказал он, улыбаясь, потом заглянул в салон своей машины, выудил оттуда букет.

Настроение у Ольги поднялось.

– Пошли к нам зайдем, я тебя с Ниной познакомлю.

– Пошли. Ненадолго.

* * *

Нина была ярой противницей всех этих дач, огородов, мотаний по электричкам и не одобрила решение племянницы переехать жить за город. Она даже крепко обиделась на Ольгу оттого, что та не желает считаться с ее мнением: «Продать московскую квартиру – ишь чего удумала! И что за блажь такая – дача! Лучше бы сына в санаторий в Крым свозила!» Но время шло, и постепенно в голове у Нины Семеновны завелись совсем другие мысли. Москва, уже давно переставшая быть городом ее юности, все больше раздражала и угнетала. Жизнь на даче Нине Семеновне начала нравиться. И к просторному дому, комфортному, уютному (чего уж там, это Ольга умеет), и к запущенному старому саду она потихоньку привыкла, освоилась. Хотя, конечно, по обыкновению, продолжала ворчать, жалуясь то на одно, то на другое. С Ольгой, понятное дело, своими мыслями тетка делиться не спешила. И на то имелась причина.

Нину, хоть она и не хотела себе в этом признаться, все больше тянуло в Болшево.

– Нет, что ни говори, но в старости надо жить на земле! – заявила она как-то московской соседке и сама удивилась своим словам.

Но потом, зайдя в книжный магазин и купив брошюру «В помощь начинающему огороднику», удивляться перестала – ее захватили мысли о весенней посевной: «Раз уж за городом живем, так чего петрушку-то не посадить».

И теперь, пригласив подругу Раису, давнюю и многоопытную огородницу, погостить на даче в Болшево, Нина надеялась хорошенько ее порасспросить, что да как. Бывший начальник валютного управления к любой работе подходила очень ответственно.

По кухне разносились ароматы свежей выпечки. Раиса колдовала у духовки, а Нина Семеновна, водрузив на нос очки, сидела за столом и что-то сосредоточенно строчила в блокнот.

– Так ты говоришь, где лучше их покупать?