Книга привидений(СИ)

К тому времени Бесси, Джейн и я уже стояли у двери. Мы бросились на кухню, и, одна за другой, вошли. Я была первой; парафиновая лампа, разбитая, лежала на полу, из нее вытекало пылающее масло; на кухарке горела одежда.

У меня оказалось достаточно присутствия духа, чтобы схватить циновки, которых масло не коснулось, набросить их на кухарку, плотно прижать к ней и откатить ее на свободное от разлившегося масла место на полу. Я прижимала ее, Бесси мне помогала. Джейн была слишком напугана, чтобы что-то делать; она просто кричала. Крики обгоревшей кухарки были ужасны. Появился мой муж.

- Боже мой! Господи, что тут происходит? - спросил он.

- Собирайся, и отправляйся за врачом! - приказала я. - Здесь ты не нужен, здесь ты будешь только мешаться.

- А как же ужин?

- Ужин никуда не денется! Отправляйся за врачом.

Через некоторое время мы отнесли бедную кухарку в ее комнату, все время, пока мы ее несли, она не переставала стонать и кричать; мы держали ее завернутую в циновки до прибытия врача, не смотря на все ее попытки высвободиться. На этот раз мой муж действовал с похвальной оперативностью, но я не могу сказать, что послужило тому причиной: то ли простое человеческое сочувствие, то ли стремление поскорее вернуться к прерванному ужину.

Как только прибыл врач, Джейн предложила мне спуститься вниз и продолжить ужин вместе с мужем, в то время как она останется с кухаркой, но я отказалась.

Бедняга получила страшные ожоги. Пока не прибыла медсестра, возле нее постоянно находились я и Бесси. Кухарка ужасно страдала, причем столько же от ужаса, сколько от боли.

На следующий день страдания ее немного утихли, и она попросила меня прийти. Я поспешила исполнить ее просьбу; она попросила медсестру выйти. Я придвинула к ее кровати стул, выразила глубочайшее сочувствие и поинтересовалась, как все произошло.

- Мадам, всему виной рыжеволосая девушка.

- Рыжеволосая девушка!..

- Да, мадам. Я взяла лампу, чтобы посмотреть, готова ли рыба, и в это время увидела, как она бросилась на меня, а я - я отшатнулась, наверное, она все-таки меня толкнула, - лампа выпала у меня из руки и разбилась, мое платье вспыхнуло, и...

- О, Господи! Вам не следовало брать лампу.

- Увы... Она никогда не оставит меня в покое, пока не сожжет или не ошпарит. Вам не следует бояться - вам она не причинит никакого вреда. Она преследует меня, из-за того, чему виной я стала.

- Так вы ее знаете?

- Мы вместе служили кухарками в одном местечке, неподалеку от Кембриджа. Я ненавидела ее, поскольку она была неряха, да вдобавок еще и не в меру любопытна. Она читала мои письма, заглядывала в мои ящики, рылась в моих вещах; а когда я делала ей замечания - отвечала дерзостями. О, как я ее ненавидела! И вот однажды, когда она склонилась возле печи, - я тоже была в кухне, и, должно быть, дьявол овладел мною, потому что я опрокинула котел, гревшийся на плите, прямо на нее - на ее лицо, руки, тело, она была страшно обожжена и умерла. С тех пор она меня преследует. Но вам она ничего не сделает. И больше не будет здесь появляться. Потому что она сделала со мной то, что с ней сделала я - она обожгла меня до смерти.

Несчастная женщина была права.

- Боже мой! Никакой надежды? - спросил муж, когда врач сообщил ему неутешительные результаты осмотра. - Хорошие кухарки ныне так редки. А что с рыжеволосой девушкой?

- Она ушла, - ответила я. - И больше не вернется.

ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ТАЙНА

Мистер Леверидж служил в адвокатской конторе Саунтона. У него были рассудительный отец и замечательная мать, давшие ему хорошее воспитание. Его жизненные принципы были в высшей степени похвальны. Отец уже умер, а мать проживала у близких родственников в другой части Англии. Джозеф Леверидж был мягким, безобидным человеком, с пышной русой шевелюрой. Он страдал излишней застенчивостью, что мешало ему занять в обществе сколько-нибудь заметное положение, какового он безусловно достиг бы, будучи более самоуверенным. Но он был счастлив, - не так, конечно, как мог бы, - по причинам, о которых мы скажем ниже.

Саунтон был небольшим городом, просыпавшимся к жизни каждую пятницу, в день ярмарки, взрывавшимся шумным легкомыслием средневекового базара, после чего вновь впадал в благопристойную спячку; во все остальные дни он выглядел сонным днем и спящим ночью.

Саунтон нельзя было назвать промышленным городом. Здесь имелись чугунолитейный и пивоваренный заводы, с небольшим количеством рабочих мест, но рабочих рук было в избытке, - не смотря на высокую арендную плату за жилье, - поскольку окрестные фермеры не могли позволить себе нанимать, по причине трудных времен, значительного числа работников; их жены и дочери также предпочитали селиться в городе, поскольку здесь все-таки развлечений было побольше, чем в деревне, а потому население в городе было довольно значительным.