Книга привидений(СИ)

- Отставной военный офицер, не занимающийся ничем, кроме игры в гольф, носит другое имя, но это не имеет значения. Это я. И я - в вашей книге. Я мог бы наказать вас, воспользовавшись хлыстом, но у меня нет сил, они ушли, их забрал персонаж вашей книги. От меня ничего не осталось - ничего, кроме пустой телесной оболочки и светлого твидового костюма. Из меня вынуто все и помещено в эту, - тут он употребил непечатное слово, - книгу. Как мне теперь играть в гольф? Как переходить от лунки к лунке? Как следить с тайным волнением за полетом мяча? Я - всего лишь пустая оболочка. Моя душа, мой характер, моя индивидуальность, - теперь я этого лишен. Вы вломились внутрь меня, вы обобрали меня, вы украли мою личность. - И он заплакал.

- Возможно, - пробормотал мистер Леверидж, - автор в состоянии...

- Автор? Вам сказать, что сделал автор? Я был ограблен - моя прекрасная душа украдена. Я - Долгелла Джонс - пустая внешность. Вы лишили меня самого дорогого, что у меня было - меня самого.

- Я ничем не могу помочь вам, майор...

- Я знаю, что вы ничего не можете поделать, и это очень печально. Вы украли мою душу, и не можете вернуть ее обратно. Вы использовали меня, превратив в ничто.

После чего, ломая руки, медленно вышел из спальни, медленно спустился вниз и покинул дом.

Джозеф Леверидж поднялся с постели и оделся; рассудок его находился в смятенном состоянии. Дело пошло совсем не так, как он рассчитывал. Он был настолько озабочен, что даже забыл почистить зубы.

Войдя в маленькую гостиную, он обнаружил на столе обычный завтрак, - несколько ломтиков бекона и пару вареных яиц, - и рыдающую хозяйку.

- Что случилось, миссис Бейкер? - спросил Джозеф. - Ласиния (так звали служанку) разбила тарелку?

- Вовсе нет, - ответила та. - Вы меня уничтожили.

- Я... Я не делал ничего подобного.

- Нет, сэр, вы сделали именно это! Все время, пока вы писали, я чувствовала, как мое внутреннее я выходит из меня, капля за каплей, и вот теперь... Теперь во мне ничего не осталось; теперь вся я - в вашей книге.

- Моей книге!

- Да, сэр, под именем миссис Брукс! Но, сэр, что значит имя? С таким же успехом вы могли использовать имя Бейкер, или любое другое, как вам заблагорассудится. Разве мало Бейкеров в Англии и колониях? Но ведь это я, сэр, вы забрали меня из меня, и поместили в вашу книгу.

Женщина вытерла глаза фартуком.

- Послушайте, миссис Бейкер, если бы хозяйка в этом романе, на который вы жалуетесь...

- Она существовала, и это была я.

- Но это ведь всего лишь художественное произведение!

- Это не художественное произведение, это реальность, это непреложный факт. Чем может похвастаться бедная, одинокая, всеми забытая вдова, кроме своего я? Я была уверена, что вам не в чем меня упрекнуть, даже в том, что я варила вам яйца вкрутую, - а вы, вы так поступили со мной.

- Что вы говорите, дорогая миссис Бейкер!

- Не называйте меня дорогой, сэр. Если бы вы хорошо относились ко мне, если бы вы были благодарны мне за то, что я делаю для вас, - включая починку ваших носок, - вы бы не украли меня у меня и не поместили в вашу книгу. Ах, сэр, вы поступили бесчестно, недостойно джентльмена. Вы использовали меня, превратив в ничто.

Джозеф испуганно замолчал. Вернул ломтики ветчины обратно на тарелку, положил на стол вилку. Желание есть совершенно пропало.

Хозяйка, между тем, продолжала.

- И это не только я жалуюсь. Снаружи вас ожидают три джентльмена. Они говорят, что никуда не уйдут, пока не повидаются с вами. И они скажут вам то же, что сказала я.

Джозеф поднялся со стула, подошел к окну и выглянул.

Прямо под окном он обнаружил три шляпы. Ровно столько, сколько назвала миссис Бейкер. Три джентльмена ожидали его на лавочке. Один из них был викарий, другой - его "босс" мистер Сторк, третий - мистер Уотерспун.

Относительно викария никакой ошибки быть не могло; он носил шелковый иссиня-черный котелок, края которого загибались. Трудно было не узнать его пышные, тщательно ухоженные усы на щеках, шевелившиеся в такт дыханию.

Второй, мистер Сторк, носил фетровую шляпу, его рыжие волосы выбивались из-под нее и спереди, и сзади; когда он поднял голову, Джозеф Леверидж отчетливо увидел заостренный кончик его носа. На голове третьего, мистера Уотерспуна, имелась приплюснутая коричневая шляпа; он сидел, глядя в землю, зажав ладони рук между коленями, весьма удрученный.