Книга Призраков

Несколько позже, ближе к вечеру, я уселся в кресло, взял книгу и попытался читать. Я очень устал от поездки на поезде, городской суеты, испытывал дискомфорт и тревогу, вызванные появлением пальца. Я чувствовал себя опустошенным. Я не мог сосредоточиться на чтении и потихоньку начал засыпать. Книга выпала у меня из рук и с шумом упала на пол; я вздрогнул, но не пришел в себя. Не уверен, что спать в кресле – это хорошо. Как правило, после этого у меня болит голова, а кроме того, я чувствую себя словно в тумане. Пять минут сна на кровати, вытянувшись во весь рост, стоят тридцати минут сна в кресле. Это мне известно по собственному опыту. Когда спишь сидя, возникают проблемы с головой: она то падает вперед, то склоняется вправо или влево, и ее необходимо вернуть в положение, когда она располагается на одной линии с позвоночником, где расположен центр тяжести; в противном случае голова перевешивает, тело наклоняется, и человеку грозит опасность вывалиться из кресла на пол.

Тем не менее, в данном случае, сон оказался целебным для меня, поскольку я чувствовал себя смертельно усталым; пробудился же я не оттого, что голова моя опасно склонилась набок, не оттого, что мне грозило падение, а от ощущения холода, распространявшегося от горла к сердцу. Когда я проснулся, то обнаружил, что занимаю диагональное положение, мое правое ухо покоится на правом плече, открыв тем самым левую часть горла, и именно здесь, где пульсировала яремная вена, холод был наиболее ощутим. Я приподнял левое плечо и потер шею в том месте, где она соприкасается с воротником пальто. Что-то упало на пол; это был палец.

Мои ужас и отвращение еще более усилились, когда я увидел, что он что-то тащит за собой, нечто вроде старого чулка.

В окно заглядывало вечернее солнце, его блестящий золотой луч осветил палец, двигавшийся по полу. Теперь я был в состоянии разглядеть, что именно он увлекал за собой. Описать это довольно трудно, но я все-таки попробую.

Палец, который я видел, был твердым и вполне себе материальным; но то, что он волок, представляло нечто зыбкое, напоминающее туман. Палец соединялся с кистью, еще не материализовавшейся до конца, а находившейся, так сказать, в процессе материализации; эта рука соединялась с телом, еще более зыбким, парообразным. Все это палец тащил за собой подобно шелкопряду, тянущему нить. Я мог угадать руки и ноги, фалды фрака; все это то проявлялось, то исчезало, сливалось и разъединялось. Не было ни костей, ни мышц, ни вообще плоти; члены прикреплялись к туловищу, представлявшему собой неясный студень, и, по всей видимости, они были лишены функциональности, поскольку полностью подчинялись пальцу, тащившему все это немыслимое переплетение.

Части организма двигались совершенно хаотично, и мне казалось, – не могу утверждать этого наверняка, – что иногда в ноздре вдруг проглядывало глазное яблоко, а из уха высовывался язык.

Впрочем, этот зародыш тела я видел лишь мгновение, – другого названия для него подобрать не могу, поскольку материи в нем содержалось не больше, чем в дыме. Я видел его, пока он пересекал пространство, освещенное солнечным лучом. Но стоило ему снова попасть в тень, передо мной остался только ползущий палец.

У меня не оставалось сил, ни моральных, ни физических, чтобы догнать его, придавить каблуком и растереть по полу. Я совершенно ослабел. Что стало с пальцем, куда он спрятался, я не знал. И был не в состоянии подняться, чтобы посмотреть. Я сидел в кресле, опустошенный, тупо глядя в пространство перед собою.

– Простите, сэр, – раздался голос, – пришел мистер Скуэр, электрик.

– Что? – я повернулся на голос.

В дверях стоял мой камердинер.

– Простите, сэр, этот джентльмен хотел бы получить разрешение осмотреть электрические приборы и удостовериться, что с ними все в порядке.

– Ах, да! Пригласите его.

III

Я недавно доверил освещение моего дома инженеру-электрику, очень умному человеку, мистеру Скуэру, к которому испытывал искреннюю симпатию.

Он построил ангар, в котором установил динамо-машину, но прокладку проводов доверил своим помощникам, поскольку был завален заказами и не мог отвлекаться по мелочам. Однако он был не из тех, кто не обращает внимания на детали, ибо с электричеством шутить не стоит. Нерадивые или невнимательные работники частенько плохо изолируют провода или пренебрегают установкой свинца в качестве предохранителя на случай скачков напряжения. Сгоревшие дома, люди, получившие смертельный удар током, – это зачастую результат неудовлетворительной работы электриков.

Работы по освещению моего особняка только что закончились, и мистер Скуэр прибыл, чтобы лично все осмотреть и убедиться в отсутствии небрежностей и недоработок.

В деле электрификации он был энтузиастом, и обрисовывал перспективы, от которых захватывало дух.