Книга путешествия. Выпуск 2. Земли Северного Кавказа, Поволжья и Подонья

Войска мусульман острыми мечами вонзились в крепость. Круша кяфиров направо и налево, они погнали их в цитадель. И вот в течение восьми часов шла такая же отчаянная битва, как битва при Мохаче[77]. Бывалые воины, увидев такое положение кяфиров, пробрались к кабаньим капканам, установленным в подземных проходах, и устроили засаду. Однако проклятые [кяфиры] взорвали подземные заряды, применив дьявольскую хитрость, чтобы как ласточку швырнуть в воздух войско ислама. Свинец крушил тех, которые приближались к бойницам. Час от часу войско ислама стало нести [все большие] потери убитыми. А с тыла подмога не приходила, и газии увидели, что настал решающий час. Но не только душа и мозг их [были измотаны], их желудки были пусты, движения стали медлительными, от ужасной жары и жажды /120/ они дошли до грани гибели.

[Поэтому], как только настало время заката, прискакали алай-чавуши и начали звать газиев, восклицая: «Поворачивайте назад, о газии! Сила в ваших руках! Уже солнце заходит. Идите поесть и отдохнуть. Утро вечера мудренее!». Они же забрали с поля боя военную добычу — головы [кяфиров][78], ружья, разное оружие и прочие вещи, нагрузили тела погибших [мусульман] на пленных[79], и каждый их отряд направился к своему месту. Дав залп из ружей и залп из пушек, они совершили молитву по павшим в бою и погребли их тела. Раненым выделили средства на пропитание и прислали лекарей-хирургов. Тому, кто принес [вражескую] голову, было пожаловано! сто курушей[80], кто привел языка — один пленный, а на шапку таким прикрепляли челенки. Жаловали [также] повышение в чине, тимары, зеаметы. А имущество тысячи двухсот мусульман[81], павших на поле брани, было сдано в государственную казну.

В ту ночь кяфиры снова трудились, как Ферхад, и разрушенные стены крепости сделали столь же прочными и крепкими, [как прежде]. Они восстановили [тайники для] засад и бойницы и воздвигли как бы новую Стену Искандера. Газии-мусульмане, увидев все это, пришли в уныние. Что поделаешь! «Раб предполагает, а Аллах располагает!» — с этими словами они поручили свои жизни господу богу.

И снова там и сям начался бой. Однако он уже не велся со всем сердцем и желанием, от души, как это было раньше. Как бы то ни было, они не проявляли теперь [прежнего] усердия и рвения, а передышки от сражений не было ни днем, ни ночью.

[Между тем] до дня Касыма[82] оставалось около сорока дней. Говоря: «Чем же закончатся наши дела?» — все везиры, векили, знатоки своего дела собрались вместе. Они держали совет, согласно известному изречению: «И они посовещались в делах», и приняли решение послать Бехадыр-Гирей-хана с семидесятитысячным войском и всадниками[83] на разграбление страны московского короля до самой его столицы. Когда Бехадыр-Гирей-хан со своим войском из татарских племен на четырнадцатый день после отправки вновь появился под стенами крепости Азов и присоединился к армии ислама, [доставив] сорок пять тысяч пленных, двести тысяч захваченных коней, несчетное число ценных предметов из меди, олова и фарфора[84], в угасших сердцах мусульманского воинства зажглась новая жизнь. И они устроили под крепостью Азов такой парад татарских [войск], подобного которому /121/ мир не видел со времени [утверждения] рода Чингизидов[85].

Когда кяфиры [из крепости] увидели, что татары взяли в полон и пригнали столь много их соотечественников, избитых и униженных, их стоны и возгласы горя взметнулись до самого неба. В ту же ночь из крепости вышла и была схвачена группа[86] голодных и несчастных людей. Их доставили к главнокомандующему. Одни из них были одарены, другие — удостоены принятия в ислам. [Затем] они были отправлены в крепость Хорос-керман[87], находящуюся от крепости Азов на расстоянии [слышимости] петушиного пения[88].

Ввиду того что татарское войско пришло с большой добычей и добра было много, конь продавался за один, а незамужняя девушка за пять курушей[89]. И за благополучие татар был дан троекратный залп из пушек и ружей.

Между тем уже начинала сказываться беспощадная зима Азовского моря. Все боялись жестокой зимы и снова собрались на совет. Все сведущие в делах мужи и татарские старейшины, при полном единодушии и согласии, составили прошение на высочайшее имя, приложили к нему триста печатей и отправили в столицу государства. Содержание его было таково:» «В этом году завоевание этой крепости невозможны Наступила зимняя пора. Грабежи и опустошения произведены до самой древней столицы московского короля. Взяты в плен до семидесяти тысяч кяфиров. Сто тысяч их порублено саблями. Московский король как следует получил по заслугам».