Книга путешествия. Выпуск 2. Земли Северного Кавказа, Поволжья и Подонья

Из-за того что по религии это племя такаку отличается от остальных черкесов, народ черкесский называет его народом чуфуд[151]. И потому сей черкесский народ не прикасается к их имуществу и продуктам питания, не нападает на их деревни и не берет пленных. [У народа чуфуд] столь много потомства и скота, что их имуществом заняты все горы и скалы, оно достигает даже южных склонов гор, а там уже лежит земля народа садаша из числа абхазов.

Все они здесь суть народы ремесленные. Их искусные портные шьют изящные, облегающие фигуру халаты с воротниками плотным швом через край. У них есть и кузнецы. Имя их князя ... Он вручил мне, ничтожному, 50 пар куньих шкурок и еще 50 пар шкурок дикой кошки.

После этого мы собрались и в течение дня двигались на север лесистой местностью.

ВОСХВАЛЕНИЕ ПРЕВЕЛИКОЙ ОБЛАСТИ ПЛЕМЕНИ БОЛОТКАЯ [152] — СЫНА АРАБА-КУРЕЙШИТА СЕРАКИСА

Этот народ также является потомками араба Серакиса, бежавшего из Мекки и Медины. /747/ Войдя в их земли, [мы двигались] в течение пяти часов на север, преодолевая горы и холода проклятых ветров и дорог, [и вышли] к реке Марте, затем к реке Пчас. Обе эти реки стекают с абхазских гор Хабеш и текут в реку Кубань.

Двигаясь верхом на конях, мы на одной из разоренных стоянок встретились с ханом, и я в качестве подарка вручил хану отданные мне беем такаку шкурки куниц и кошек. В ту ночь на этом разоренном стойбище выпал обильный снег, и некоторое количество людей и лошадей погибло от метели и вьюги.

После этого, поднявшись на заре, мы еще семь часов шли в направлении севера, [после чего пришли] к реке Пшиш, затем, после одного верхового перехода, к реке Шагваше. Обе эти реки текут очень бурно. Выйдя из [страны] абхазов, они впадают в Кубань. На берегу одной из этих рек имеется стойбище Базрук-бея — до ста жилищ из плетня, крытых тростником. В этом стойбище мы не остановились, а с сотней тысяч тягот и мучений переправились через реку Шагваше и сделали еще до тысячи шагов.

Описание пшуко Болоткай

На берегу реки Шагваше стоит укрепление — азбаре, в котором 300 домов. Это — пшуко, то есть резиденция бея. Властителей этого края называют сыновьями Нулабука. Их — семеро братьев. Самый старший из них — Сахадук, следующий, моложе [первого], — Элбуздай, следующий — Эль-Мирза, следующий — Базрук, следующий — Бакук. В этой земле черкесов обычай таков: когда родится сын, ему дают имя гостя, причем гостем может быть как мусульманин, так и кяфир.

Эти семеро братьев распоряжаются сотней благоустроенных стоянок и тысячей[153] хорошо вооруженных отборных воинов. Из всего черкесского народа эти — самые отважные и сильные. А врагов у них весьма много. И всех они одолевают, потому что область их является труднодоступной. Пока что мы здесь были гостями только в доме Эль-Мирзы, где всех нас обильно угощали.

/748/ И вот на следующий день весь этот народ болоткай, как следует вооружившись, большим скопищем пришел к хану. Треща как сороки и крича, они выхватили у хана из рук Джанибе-Гирей-султана, третьего сына Мухаммед-Гирея, и, как бы обращаясь к нему с просьбой, [сказали]: «Мы его вырастили. Пусть он остается у нас, будет нашим господином. А придет время — он станет ханом и будет нами править». И с этими словами забрали юношу-царевича и увезли в горы. Что поделаешь? Хан, удалясь от короны и престола, счастья и покоя, от своего народа и близких, предался печали. Последний сын покинул хана, и хан плакал беспрерывно. Однако народ черкесский [вскоре] отпустил царевича на свободу. По этому случаю было устроено торжество на весь мир. Ради праздника палили залпами из ружей. [И пели] тюркю:

Варада варада ваш варада
Тна тебе атхари ваш варада

Распевая песни, они с почетом и уважением вывели на дорогу султана и принесли ему в жертву 120 баранов.

«Ибо, — говорили они, — у народа адами находятся сыновья Чобан-Гирея, у нас же пусть будет сын Мухаммед-Гирей-хана!» — такое требование предъявили они султану. «Когда он [от нас] уйдет, это, может быть, станет залогом дружбы, — он станет ханом, и нам от этого будет польза» — уверенные в этом, они забрали царевича. Тут же Селим-Гирей-султан, получив дозволение хана, отправился обратно в [Османское] государство, отбыл к благоденствующему падишаху. Они силой выхватили у хана из рук всех беев ширин, а также захваченных в лагере Шеремета московских везиров и капитанов и переправили их в Крым. Тогда опечаленный хан воздел руки к небу и взмолился: «О Аллах, милостивый ты наш владыка, прошу тебя, пусть они в ближайшее время встретят хана, подобного мне!» — и сотворил молитву. Я, ничтожный, опять старался утешить хана. Однако на этот раз хан остался [всего] с сотней людей.