Книга с местом для свиданий

О каком огромном труде Анастаса Браницы говорится здесь, можно лишь догадываться. Как и о том, сколько времени потребовалось на все это. Златана только ломала пальцы и тяжело вздыхала, оттого что молодой человек почти не выходил из своей комнаты, согнувшись над столом и отлучаясь только для дел, связанных с рукописью, например на фабрику Вапы за новыми пачками бумаги высшего качества или в город, в давно закрытую мелочную лавку «Удачная покупка» за новым пузырьком своих всегда фиолетовых чернил, за золотыми перьями, разноцветными ручками-вставочками, растрепанным герцеговинским табаком или книгами, необходимыми для продолжения работы.

— Господин Анастас, скоро зима, надо бы закупить дрова... Хотите, я поставлю тесто на булочки с абрикосовым джемом... Пора опять заштукатурить трещины на фасаде... Знаете, заложили фундамент обсерватории, теперь все называют наш Великий Врачар Звездарой... Господин Анастас, вы слышали, сегодня утром сообщили, что в парламенте убит хорватский депутат Радич... Его Величество, король Александр отменил Конституцию... Принят закон о новом названии государства и о его делении на области... Королевство Югославия, так мы теперь будем называться, состоит из девяти бановин... — Служанка пыталась вернуть его к повседневной жизни.

— Не сейчас, позже... Решайте сами... Не будем об этом, у меня есть более важные дела... Надо же... А какое это имеет отношение ко мне... Оставьте вы эту политику... История меня не интересует... Пусть делают что хотят... — отказывался он хотя бы на минуту окунуться в реальность. Желая, видимо, вызвать восхищение Натали Увиль, а может быть, оттого, что даже мельчайшую мелочь ему хотелось довести до совершенства, Анастас Браница еще чаще, чем раньше, обращался к книгам, готовый перечитать сотни страниц только для того, чтобы создать хотя бы приблизительное описание одной-единственной детали. И разумеется, благодаря этому он превратился в лучшего покупателя книжных магазинов Гецы Кона, Светислава Б. Цвияновича и «Пеликана» Гаврилы Димитриевича и завсегдатая Национальной библиотеки, снова открытой для публики в здании на Косанчичевом венце, по прошествии многих лет, потребовавшихся, чтобы залечить раны от военных разрушений и повреждений. Он вступил в переписку с известнейшим специалистом по паркам Пьером Боссаром, профессором парижской Национальной школы хортикультуры, заказав ему проект сада, который соединил бы в себе элегантность Версальского парка, символику ренессансных парков-лабиринтов, изощренность мавританских фонтанов, скромную красоту альпинариев, местных и экзотических растений, расплатившись за проект и советы Боссара, разумеется, более чем щедро. Он консультировался со специалистами во всех областях: с каменотесами, профессорами логики, любителями головоломок, биологами, типографскими наборщиками, землемерами, копальщиками колодцев, геологами, колдунами, астрономами, стеклодувами, статистиками, рассказывая о своих планах всем понемногу и никому не открывая всей полноты замысла своего литературного первенца. Советовался, не стесняясь, и на рынках — Каленичевом и Зеленом венце — приобретая кое-что у крестьян, которых брала оторопь при виде этого чудака, который дает новую серебряную монету за каждое слово, которого никогда раньше не слыхал. Он этим прославился настолько, что к нему стали подходить на улицах или даже поджидать его возле дома на Великом Врачаре, теперь уже Звездаре, предлагая архаизмы, локализмы, диминутивы, неологизмы, синонимы, всевозможные редко встречающиеся разговорные формы и даже жаргонные выражения. Он скупал их все, независимо от того, нужны ли они ему были в данный момент. Служанке Златане приходилось разгонять эту стаю, собиравшуюся у дверей и жаждавшую воспользоваться страстью Анастаса ради того, чтобы добраться до легких денег.

— Господин Анастас, вас там ждет какой-то моряк. Говорит, что готов задешево рассказать, как выглядят пальмы, которые цветут один раз в сто лет. Две такие он видел в 1897 или 1898 году на каком-то берегу. Может, я скажу ему, чтобы уходил, ведь даже если он говорит правду, я прикинула, что ждать нам придется больше шестидесяти лет... — служанка пыталась навести хоть какой-то порядок.

— Нет, нет, пригласите его. Пальмовые деревья — это символ Божьего благословения, воскресения и победы над смертью... Вот только надо посмотреть с Боссаром, в какой части сада их лучше всего посадить.

39

— Откуда это взялось?

— А это?

— Еще и то?