Книга Сердца, обвитого Змеем, или Книга LXV

Пусть ученик осмысляет эти соображения до тех пор, пока не усвоит их достаточно глубоко, каждое по отдельности и все вместе. Затем пусть выстроит зрительный образ сцены, описанной в данном стихе. Так он в конце концов придет к непосредственному интуитивному пониманию того, каким образом дело всей жизни 666 может помочь лично ему приобщиться к таинству посвящения. Ср. также «Liber VII», 111:16, 2(3-25 (24!), 49-50, 56-60; IV: 17-24, VI1:47-49:

111:16: Устрою я танцы свои на ваших молебнах, и те, кого тайно люблю, будут вас привечать.

111:20-25: Скорей бы это случилось, о Бог, мой Бог!

Я томлюсь о Тебе, я блуждаю совсем один средь безумных людей, в серой земле запустенья.

Ты поставишь мерзостный Образ порока. О радость! — заложить этот камень, что станет главою угла.

Будет воздвигнут он на высокой горе; только мой Бог станет беседовать с ним.

Высеку я его из цельного камня-рубина; издалека будет заметен он.

Приди! разбередим сосуды земли: будет сочиться из них чудное вино.

Под рукою моей он растет; он закроет все небо.

111:49-50: Мир пред очами моими сер беспросветно, как старый потертый бурдюк.

Все вино из него — на этих губах.

111:56-60: Сокрушишь Ты меня в виноградной давильне Твоей любви. Кровь моя запятнает жгучие стопы Твои литанией Любви в Страданье.

Будет новый цветок на полях, в виноградниках — новые гроздья.

Пчелы сберут новый мед; певцы сложат новую песнь.

Мне же в награду достанется Боль Козерога; и погрузится в дрему тот Бог, что восседает на плечах Времени.

Тогда все написанное исполнится; да, исполнится.

IV: 17-24: Ужель не сберут вкруг меня мои чародейные песни чудесных гоопей — древесных богов, чьи тела блестят умащенъями лунного света, и меда, и мирры ?

Благоговснья полны вы, возлюбленные мои! Поспешим же в низину, где сумрак сгустился сильней!

Будем там пировать мандрагорой и маги'!

Там расставит пред нами Прекрасный священные яства. От румяных пшеничных хлебов вкусим мы пищу мира и станем сильны.

Из чаши смерти, алой и грозной, напьемся мы крови мира и опьянеем.

Эгей! Песнь для И АО, песнь для И АО!

Приди, дай на.м спеть для тебя, Иакх незримый, Иакх-победитель, Иакх несказанный!

Иакх, о Иакх, о Иакх, с нами пребудь!

VI1:47—49: Вино мое льется для тех, кто не знает вкуса вина.

Испаренья его опьянят их, а сила моей любви могучих детей породит от дев их.

Да! без глотка, без объятья; и Голос ответил: да! быть по сему.

Значимость этого стиха я подчеркиваю в свете следующих соображений.

1 См. примеч. к Мцб.